Украинская каб(б)ала - [6]

ЦЫРЛИХ. А сколько ему лет? Совсем из головы выскочило!..

МАМУЕВ. Считать с 1814 года?..

ЦЫРЛИХ. Да нет! Непрерывный стаж не подходит! Я имею в виду, сколько он прожил? Ну, тогда, при царизме?

МАМУЕВ. Кажется, сорок семь, а что?

ЦЫРЛИХ. До пенсии не дотягивает…

МАМУЕВ. Может, ссылку казахскую засчитать как год за два?

ЦЫРЛИХ. Надо подумать. Какие у вас еще просьбы?

МАМУЕВ. Водка подорожала!

ЦЫРЛИХ. А при чем тут ваша Спилка?

МАМУЕВ. Писатели народ бедный, а вдохновению подпитка нужна!

ЦЫРЛИХ. Завтра вам завезут грузовик водки из госрезерва, я лично прослежу. Что еще?

МАМУЕВ. Вот, просмотрите. Нужна ваша резолюция.

ЦЫРЛИХ. Что это?

МАМУЕВ. Список членов Правления.

ЦЫРЛИХ. Зачем он мне?

МАМУЕВ. Прошу прикрепить к президентской столовой и выдать пропуск в вашу администрацию! Алиса Леопольдовна, это очень сильный идеологический ход! Писатели и власть за одним обеденным столом! А?!

ЦЫРЛИХ. Н-ну, не знаю!.. Они будут себя прилично вести? Здесь не проходной двор все-таки!

МАМУЕВ. Не волнуйтесь, отобрал самых надежных. В руках себя держать умеют.

ЦЫРЛИХ. Хорошо, я доложу руководству.

МАМУЕВ. Спасибо, Алиса Леопольдовна! Мы на вас молимся! Вы для нас как мать Тереза!

ЦЫРЛИХ. Прекратите! Чтоб я больше не слышала про «Терезу»!

МАМУЕВ. Кстати, прочел вашу рукопись! Гениально!

ЦЫРЛИХ. Да уж!..

МАМУЕВ. Не скромничайте! Потрясающей силы повестушка! А какие диалекты! Прямо бифштекс с кровью! Свежая филейка! Через недельку устроим обсуждение, общественность подключим…

ЦЫРЛИХ. Пожалуйста, без меня!

МАМУЕВ. Само собой, что я, не понимаю? Мы снизу вас подопрем! Будете творить по воле народа!

ЦЫРЛИХ. Спасибо! За квартиру не волнуйтесь.

МАМУЕВ. Столько ждал!.. Чего уж! А откуда взялся этот Либерман?

ЦЫРЛИХ. Кто его знает! Какой-то младший научный сотрудник…

МАМУЕВ. Да я не о том! Фамилия больно знакомая! Тыщу раз слышал, а где – хоть убей не помню!

ЦЫРЛИХ. Может, на посошок?

МАМУЕВ. А давайте! Все равно день коту под хвост!

Запись и расшифровку произвел сотрудник

тех. отдела ст. л-т Гвозденко Л. Г.

8

Дневник Т. Г. Шевченко

10 февраля 2014 года

Удивительные обстоятельства понуждают меня по старой привычке завести журнал, чтобы изложить необыкновенные события, приключившиеся со мной.

Итак, в хмурое февральское утро, а именно вчера, я проснулся на мягком ложе и долго всматривался в сумрак комнаты, не понимая, где я и что со мной приключилось. Первой мыслью было предположение, что во время обеда мы с Мишей[3] за обедом хватили лишку и он по обыкновению оставил меня на постоялом дворе, однако, прислушавшись к организму, я понял, что тело мое как никогда бодрое, ум ясен и такое чувство, словно отдохнул от всех волнений и переживаний, а мои болячки, нажитые в проклятой солдатчине, вмиг исчезли. Однако некоторая слабость в членах и барская лень, которой немало грешил в своей жизни, не позволили сразу подняться с ложа. Некоторое время я нежился, предаваясь размышлениям относительно того, где я и что бы это все значило.

Затем в комнату вошел человек примерно одних лет со мною и, подкравшись словно тать, прислушался, выясняя, сплю ли я. Тут я сделал попытку приподняться, а мой гость внезапно замахал руками и чуть ли не закричал:

– Лежите! Лежите!

Признаюсь, от испуга сердце мое тенькнуло. Неужто я был тяжко болен и в беспамятстве пролежал в этой темной комнатенке Бог знает сколько времени? Я хотел спросить нежданного посетителя, не лекарь ли он, а может, слуга, которого добрые друзья мои приставили ходить за мной, но господин сей зачем-то взял мою руку, стал щупать пульс, затем потрогал мой лоб и, похлопав по руке, сказал:

– Прекрасно! Очень даже прекрасно! Лежим и не двигаемся!

Я хотел возразить, что прекрасного в том, что я лежу неизвестно где, но он поднес палец к губам и решительным образом произнес:

– Вам нельзя разговаривать, Тарас Григорьевич! Вы еще очень слабы! Лежите и ни о чем не думайте!

– Да долго ли мне лежать? – слабым голосом спросил я, удивляясь, насколько непослушен язык мой, который едва ворочался во рту, в то время как остальные члены моего тела пребывали в прекрасной бодрости.

– Вы куда-то торопитесь? – загадочно улыбнулся гость. – И совершенно напрасно! Все плохое уже позади! И царь, который упек вас за Арал, и жандармы, и даже крепостное право! Вы даже не представляете, в какое время вы родились заново!

Я не мог вникнуть в суть этого странного откровения, но что-то в голосе человека показалось мне инородным, и, чувствуя себя жертвой чужих насмешек, я невольно спросил:

– Жид, что ли?

Он внезапно побелел, да так, что даже во мраке комнаты его лицо засветилось, словно испачканное фосфором, и сердито отчеканил:

– Вы опять за старое?! Чтобы я больше этого не слышал!

Я немало удивился сему обстоятельству и даже стушевался, пробормотав:

– А что я такого сказал? Спросил, не жид ли вы? Очень уж странный говор у вас!

– Я еврей! – почему-то гордо вскинул голову человек и, сделав шаг к буфету, стал звенеть скляночками, в которых, вероятно, находилось лекарство.

Признаться, он меня озадачил своим признанием, хотя я не понимал, отчего он так разволновался. «Еврей» ли, «жид» – какое в том различие? Однако, полагаю, у него были на то свои причины, и я решил набраться терпения, дабы при удобном случае потребовать разъяснений, в чем гость видит противоречие, но он, протянув мне какую-то пилюлю, заставил ее проглотить и запить водой из стакана, что я послушно и сделал, сообразив, что мой визави все же не кто иной, как врачеватель.