в «смерть, волк, город, поломя»; а при употреблении гортанной, согласной г, любить твердейший ее выговор, соответствующий Латинскому g, которого южные Славяне вовсе не знают, для которого в Кирилловской азбуке не придумано и особой буквы. Это сближает его более с северо-западною системою Славянских языков. Но в отношении грамматическом, он много сходен с системою юго-восточною, и это, без сомнения, в следствие могущественного влияния Церковно-Славянской письменности, которая, очевидно, южного Дунайского происхождения. По причине сосредоточения первой книжной образованности в духовенстве, распространявшемся на северо-востоке с юга, из Киева, язык Великороссийский долго не был письменным. Древнейшие Новогородские памятники житейской мирской письменности, обнаруживают господствующее влияние южно-Славянского характера в правописании и словосочинении, которое однако все более и более слабеет, по мере усиливающегося расторжения политических связей восточной Руси с Киевом. Москва, сделавшись средоточием единства и самостоятельности для этой обширной половины Русского мира, с тем вместе сделалась и колыбелью самобытного, своеобразного развития Великороссийского языка, как в живой речи, так и на письме. Со времен Димитрия Донского, оффицияльный язык граммат и других гражданских актов, начинает уже быть чисто Великороссийским, с небольшими церковно-Славянскими промолвками. Царствование Иоанна Васильевича Грозного, который сам был первый словесник и вития своего времени, ознаменовано блестящими успехами народного языка: собственные его послания к разным лицам о разных предметах, содержат в себе образцы самородного Великороссийского красноречия. Последующие смутные времена не только не препятствовали, но еще содействовали его укреплению и распространению; угрожаемая погибелью народность тем могущественнее сомкнулась на Москве, и беспрестанные патриотические воззвания, разлившиеся отсюда по всем концам России, дали органу ее, народному слову, жизнь, огонь, силу. Но к сожалению, образование этого слова не могло довершиться окончательно по недостатку грамматики, без которой язык не может возвыситься до благоустроенной литературной организации. В эти минуты весеннего цвета, Великороссийская речь развивалась безотчетно, не сознавая вовсе грамматических законов, или покорялась насильственному владычеству чужих грамматик. Первый ученый, от которого Москва, сердце Великой России, услышала имя грамматики, был Максим Грек, воспитанник Афона, Рима и Парижа; он не знает духа и идиотисмов не только Великороссийского, но и вообще Славянского языка, почему и с неумеренною ревностию держался форм Греческих, прилагая все их утонченности к церковно-Славянскому переводу священных книг, который смешивал с Русским. Это насилие, вероятно, бывшее одною из причин общей недоверчивости к Максиму, как еретику, очень ясно понимал ученик его Силуян, который, будучи не «Грек, по здешния персти и Русин», говорил весьма основательно, что «несть лепо всячески премудрейшему оному (Греческому) последовали языку; понеже обрящется сопротивно, ниже бороды, ниже времена, ниже окончания подобна ея имеют, по вся пременена». Однако этот голос Русина, внушенный здравым смыслом, не имел действия. Появившиеся вскоре полные грамматики Славяно-Русского языка, Зизания (1596) и Смотрицкого (1619), подняли его решительно на Греческую дыбу».
О лесах Украйны. Речь, произнесенная в торжественном собрании императорскаго Харьковскаго университета, 1-го сентября 1857 года, заслуженным профессором В.М. Черняевым. М.: В университетской типографии, 1858.
С. 3. «Скажу предварительно о пределах страны, разумеемой мною здесь под именем Украйны. Их можно означать следующими границами: к востоку и западу – естественными – реками Доном, Днепром, Пселом и Семью от впадения ее в Десну; к северу и югу – произвольно взятыми линиями: а) от г. Курска до г. Воронежа в) от Усть-Медведицкой станицы до г. Екатеринославля – линиею, огибающею юго-восточную оконечность нашей губернии, (называемой прежде Слободско-Украинской). Таким образом в пределы нашей флоры вошли: вся Харьковская губерния, почти вся Курская, половина Воронежской, часть Полтавской, Черниговской, Екатеринославской и Земли Войска Донского.
Границы сии положены проектом, составленным в 1847 г. членами ученой экспедиции, состоявшейся при Харькове».
Левченко М. Места жительства и местные названия русинов
Левченко М. Места жительства и местные названия русинов в настоящее время И Основа. Южно-русский литературно-ученый вестник. 1861. Январь.
С. 263–265. «В настоящее время, Южноруссы, Малоруссы, или, правильнее, >Русины, живут, в России, сплошною массою, в губерниях: Полтавской, Харьковской, Киевской, Волынской и Подольской, а также в земле Черноморских Козаков. Кроме того, Русины занимают места в Черниговской губернии, к югу от реки Десны, (к северу от Десны живут Белоруссы), в Курской губернии к югу от реки Сейма и весь Суджанский уезд; в Воронежской, к западу от реки Дона; в Екатеринославской и Херсонской составляют главную массу населения; Азовские козаки (бывшие Запорожцы, вышедшие из Турции в 1828 году), в Азовском градоначальстве; в Таврической губернии к северу от Перекопа; в Бессарабской Области заселяют Хотинский уезд; в Люблинской губернии
