Украинцы, которые были (XVI – начало XX века): документы, материалы, исследования - [131]

С. 132. «Дорошенко, предлагавший, чрез Львовского Епископа Иосифа Шумлянского, свое подданство Королю Польскому, подсылал зажигателей в Российскую Украйну. Один из них был пойман в Конотоп».

С. 139–140. «Музульмане не лучше поступали и с поддававшимися им городами: они и там брали дань с жителей сыновьями и дочерьми. Устрашенные такими бесчеловечными поступками, Малороссияне оставляли имение свое, перебегали через Днепр и селились на сей стороне Украйны».

С. 141. «…из описания похода его в Заднепрскую Украйну…».

С. 142. «Польские Полномочные неотступно требовали возвращения Киева, в противность договоров, Россиею толь долгое время удерживаемого; но Царские Послы заградили им уста, представив: что Россия владеет всею Украйноюпо уступке от Польши Заднеприя Турецкому Султану; что Поляки таковым постыдным действием, учиненным без совещания с Российским Двором, отворили неприятелю дверь к войне и набегам, на сие Государство, и что Царь не вступался в Заднепровские дела до того времени, пока Польша владела тою страною, которую потом приобрел он оружием от Турков, а не от Польской Державы; почему Королевским Послам не должно надеяться получить когда-либо Киев».

С. 149. «В сем договоре постановлено об Украйне: чтоб две трети оной: Области Киевская, Белоцерковская, Паволочкая и другие оставались, по старым рубежам, за Козаками, в подданстве Польши; а Чигиринская Область и Запорожская Сечь поступили под Турецкое покровительство».

С. 151. «По совету Константинопольского Патриарха содержащийся до того в семибашенной крепости Юрия Хмельницкий освобожден и пожалован Князем Малороссийской Украйны».

С. 167. «Государь отправил к Гетману Самойловичу Дьяка Емельяна Украинцова…».

С. 173. «Он [Князь Константин Кантемир] попадавшихся к нему в плен Украинцев отсылал к Королю Польскому…».

Павловский И. География Российской империи

Павловский И. География Российской империи, составленная Иваном Павловским. Дерпт: Типография Шюнманна, 1843. Часть вторая.

С. 7. «4) Великая Россия, сосредоточием и главою коея была Москва, занимала среднюю часть Европейской России, и получила, около половины XVI века, свое название, не имевшее первоначально никакого политического значения, так как и вместо «Русь», в это время, стали писать «Русия» и «Россия». – Иоанн Грозный начал именоваться Царем и Самодержцем всея великия России (между тем как отец его, Василий IV Иоаннович, назывался только Государем всея Русии). С 1654 года, когда во владении Царя Алексея Михайловича находилась уже юго-западная часть земли Русской, или Малороссия, а потом и Западная Русь, или Белоруссия, – название «Великая Россия» употреблялось уже для различия восточной части России, или Великороссийского Государства, от западных (Малороссии и Белоруссии), и таким образом утвердилось в политическом смысле, при чем, не обозначая точных границ Великой России, оно и по ныне употребляется оффициально. – Жители в Великороссийских губерниях большею частию Русские».

С. 7–8. «Малороссию составляли прежде земли, лежащие по обеим сторонам Днепра: к востоку от сей реки она простиралась от южной части губ. Черниговской, до южной границы Полтавской, занимая и некоторую часть Харьковской; а к западу от Днепра она занимала южную половину губ. Киевской, простираясь еще западнее, до Днестра; к ней принадлежал и табор Запорожцев (см. Ч. I. стр. 195). В 1654 году Малороссия навсегда присоединена к России: в то время она имела 166 городов и местечек, и делилась на 17 полков. При первом разделении России на губернии (1708) Малороссия все еще сохранила прежнее свое разделение на полки, коих однако же было тогда только 10. Ныне собственно Малороссия заключает в себе губ. Черниговскую и Полтавскую; а Харьковская (прежде Слободско-Украинская) составляет так называемую Украину. – Жители здесь, преимущественно, Малороссияне».

С. 8. «Новороссийский Край, составляют южные части Европейской России, прилежащие к Черному морю, и занимающие пространство от Прута до Дона, и от Кременчуга до Севастополя. – В 1775 году образовалась Новороссийская губерния, которая, в 1784 году, составляла часть Екатеринославского Наместничества (образованного из нее и губернии Азовской). В 1802 году губерния Новороссийская разделена на три – Екатеринославскую, Таврическую (из учрежденной в 1784 г. области Таврической) и Николаевскую, переименованную, 1803 году, в Херсонскую. Сии губернии Екатеринославская, Таврическая и Херсонская составляют нынешний Новороссийский Край, к коему, в 1812 году, присоединена и Бессарабия. – Жители Новороссийского Края, большею частию, Малороссияне, Русские и Немцы-колонисты; в Крыму – преимущественно Татары, а в Бессарабии – Молдаване, Болгары, греки».

Надеждин Н.И. Об этнографическом изучении народности русской

Надеждин Н.И. Об этнографическом изучении народности русской // Записки Императорского Русского Географического Общества. СПб.: Типография Императорской Академии Наук, 1847. Кн. 2. С. 61–115.

С. 70–71. «Обращаясь засим к «народности собственно-Русской», нельзя не видеть, что, в отношении к ней, основная часть этнографического изучения – часть лингвистическая в том смысле, который теперь изложен – находится в крайнем, почти совершенном запущении. Что ни делалось у нас до сих пор в пользу отечественного языкознания, все то имеет предметом язык не во всем просторе и разнообразии его общенародного употребления, а только в том виде, в каком присвоен он одной частью, или правильнее – одним слоем народа: тем, которому, в составе общественного развития и устройства народной жизни, суждено было перерость и перевысить прочие. Довольно заметить, что если производятся у нас филологические работы, если есть грамматики и словари, то отнюдь не для Русского языка, а для Российского; то есть – для того, который находится в официальном так сказать употреблении по России, а не того, которым Русь запросто пробавляется. В этом последнем, не определено еще доселе с желательной точностью: в каком отношении состоят между собой его главный видоизменения, называемые языками Велико-Российским, Мало-Русским и Бело-Русским; что составляет существенные отличительные признаки их лексического состава и грамматической ткани, их – словообразования, словосочинения, и – наконец всего более словопроизношения, где ярче, нежели во всем прочем, выражаются мельчайшие черты народного различия; в каких географических пределах заключаются эти видоизменения; как раздробляется потом каждое из них на свои тени и оттенки? Все это предметы первой важности при изучении народа в его языке, при обращении Лингвистики на пользу Этнографии; и все это у нас почти вовсе не тронуто. Прав был вполне знаменитый Шафарик, когда, в своем известном опыте «Славянского Народоописания», собрав все что только мог вычитать и устно выпытать от нас Русских на счет нашего народного языковедения, вынужден нашелся кончить заключением, что видит себя во «мраке, для разогнания которого требуется еще много работы»