Украина в оранжевом интерьере - [25]
Поддержали немцы на первых порах и Полесскую Сечь Т. Бульбы, которая развернула свою деятельность на Волыни вполне легально, без какого-либо сопротивления новых хозяев края. Больше того, Бульба надеялся, что ему и дальше «удастся удержать в украинских руках возможность общественной и военной деятельности под немецкой оккупацией». Следовательно, надеялся на согласие и сотрудничество с немцами. Иллюзии эти кончились, как только на Волыни было налажено гражданское немецкое правление, места в котором ни Бульбе, ни его Сечи не было. Пришлось переходить на подпольное положение, идти в леса и видеть отныне в немцах не союзников, а врагов. И даже спорадически вести с ними борьбу, масштабы которой, тем не менее, были весьма скромными, чтобы они могли серьезно навредить оккупационной власти.
Другим было отношение к сопротивлению немцам со стороны ОУН А. Мельника. До 1943 г. оно принципиально не желало прибегать к так называемой партизанке, мотивируя это тем, что главное внимание должно быть сосредоточено не на сегодняшней борьбе с немцами, а на будущей — «с москалями». Инструкции, которые приходили со Львова сводились к тому, что «разворачивать партизанку не целесообразно», чтобы не оказывать содействие разваливанию Восточного фронта. «Чем дольше длится война с Москвой, тем лучше, тем больше она (Москва — авт. ) исчерпывается». При этом ссылались на Запад, который придерживается такой же тактики и не спешит высаживать десант во Франции.
Аналогично относилось к ведению партизанской борьбы против немцев и ОУН С. Бандеры. Оно также избегало ее до начала 1943 г. Больше того, рассылало воззвания на места, в которых «партизанка» объявлялась преступлением против своего народа. Только в 1945 г., группа Бандеры-Лебедя объявит себя основоположницей УПА и борьбы с немцами.
Позднее разные отделы ОУН-УПА будут соревноваться за пальму первенства в начинании этой борьбы, но в действительности спорить было не о чем. И те и другие, в сущности, больше имитировали борьбу. Из воспоминаний ее участников вытекает, что к оружию они прибегали тогда, когда нужно было освобождать из тюрем своих товарищей, брошенных туда немецкой жандармерией, или пополнить запасы сахара из складов, которые охранялись немцами. Как правило, в таких воинских акциях отряды УПА теряли три-четыре вояка, что само по себе свидетельствует о небольших их масштабах. При этом, во всех случаях стычки происходили не с военными частями и не ради того, чтобы пустить под откос эшелон с оружием для фронта, как это делали советские партизаны, а с немецкой жандармерией и польскими полицаями.
Странной была эта борьба, которая не препятствовала оуновцам поддерживать вполне мирные переговорные отношения с немцами и заключать с ними соглашения о сотрудничестве. Такие переговоры, в частности, состоялись в г. Луцке в ноябре 1943 г. между мельниковцами и немцами. Стороны пришли к соглашению, что повстанцы «имеют право организовывать вооруженные силы для борьбы против советских партизан и других диверсионных банд, которые уничтожают украинское население». С этой целью был сформирован «Украинский легион», который действительно боролся с советскими и польскими партизанами.
В конце 1943 — в начале 1944 г. пример мельниковцев наследовали и бандеровцы. В г. Кременец они провели переговоры с немецким командованием «Кампфгрупе Прютцман», с которым заключили вполне мирное соглашение. Согласно ему руководство УПА обязывалось не воевать с немцами, а те обещали то же самое со своей стороны. Кроме того, бандеровцы получили от немецкого командования пароль, по которому их должны были беспрепятственно пропускать в немецкие тылы.
Переговоры с немцами вел и Т. Бульба-Боровец. Они проходили в октябре-декабре 1942 г. Немецкую сторону представляли ровенский гебитс-комиссар доктор Беер и командир полиции Волыни и Подолья подполковник СС доктор Пюц. К сожалению, для Бульбы, его условия сотрудничества, в отличие от бандеровских и мельниковских, были вне компетенции названных должностных лиц, а потому переговоры кончились ничем. Возможно, если бы они состоялись в 1943 ли 1944 гг., Бульба и доктора Беер и Пюц были бы менее амбициозными в своих претензиях. Но в 1942 г. они еще не теряли надежды на лучшее развитие событий.
В 1944 г. отношение немцев к УПА стало еще более толерантным, можно даже сказать, союзническим. Они постоянно вели переговоры с командованием отдельных повстанческих отрядов, давали оружие с обязательным условием, чтобы те использовали его для борьбы с Красной Армией. «Наша задача, — как вспоминают участники тех событий, — было приготовиться как можно лучше к борьбе с новым оккупантом. О стычках с немецкой армией никто уже и не думал
