Украденные поцелуи - [57]

– Я бы предпочла сейчас не говорить об этом, если не возражаешь, – холодно ответила она. – Я еду за покупками. Мне надо подготовиться к балу в честь помолвки. – Через несколько дней, когда о ее помолвке объявят официально, будет уже поздно что-либо предпринимать. Хотя, вероятно, для нее было уже поздно с того момента, когда ее мать, не сказав никому ни слова, исчезла шесть лет назад.

Уильям внимательно посмотрел на нее и пробормотал:

– Да, Лил, конечно.

Она взяла у Бевинса свои перчатки и снова повернулась к Уильяму – было очевидно, что брат хотел что-то ей сказать.

– Лил, ты когда-нибудь слышала о «Гареме Иезавели»?

Она пожала плечами:

– Неужели ты полагаешь, что я могу что-либо знать о подобных местах?

Уильям энергично закивал:

– Да-да, конечно, не знаешь, но я хотел бы, чтобы ты была мужчиной. Тогда я бы взял тебя с собой в следующий раз, когда поеду туда с Джеком. Мы опять были там вчера. И представляешь, мы видели женщин, на которых почти ничего не было – только легкие покрывала. А одна из них все время садилась на колени к Джеку, но его больше интересовала бутылка бренди. – Уильям сделал вид, что нахмурился. – Джек отказался от девушки, вся одежда которой состояла… из нескольких носовых платков. Странно, не правда ли?

Лилит вздрогнула при упоминании имени Дансбери.

– Уильям, я не желаю слышать об этом, – заявила она. Повернувшись к зеркалу, Лилит надела шляпку и завязала ленты под подбородком. За ее плечом появилось лицо· брата.

– Что, Лил, на тебя нашло? Почему ты злишься?

– Разве ты не знаешь? – спросила она, натягивая перчатки. – Потому что я Снежная королева.

– Нет, Лил, это неправда, – возразил Уильям. – И больше так не говори.

– Почему же? – Лилит пристально посмотрела на брата.

– Потому что ты не такая, вот почему. А если ты не хочешь выходить замуж за Уэнфорда, то только скажи Фа…

– Это выгодный брак, – перебила Лилит. Похлопав брата по щеке, она улыбнулась, вернее, попыталась улыбнуться. – И я буду герцогиней, как ты заметил. Чего еще можно желать?

Уильям хотел что-то сказать, но Лилит снова повернулась к Бевинсу, который помог ей накинуть шаль.

Уже за порогом брат догнал ее и вновь заговорил:

– Ты знаешь, Джек тоже больше не хочет говорить о тебе.

Лилит замерла на несколько мгновений. Затем, притворившись, что расправляет шаль, ответила:

– Мне все равно.

Не оборачиваясь, она направилась к карете – ей предстояло сначала заехать за Пенелопой и ее матерью.

К счастью, леди Сэнфорд догадалась, что девушки хотели поговорить наедине. Когда они выехали на Бонд-стрит, леди Сэнфорд внезапно заинтересовалась одним из шляпных магазинов и отказалась ехать дальше, пока не подберет для себя что-нибудь подходящее. В результате Лилит и Пен остались на освещенной солнцем улице.

– Я знаю, ты очень страдаешь, – тихо сказала Пенелопа. – Но его светлость красив и богат, Лил. Разве это ничего не стоит?

Для ее отца это самое главное.

– Какая разница? – пробормотала Лилит. – Ведь все уже решено. Они с отцом ударили по рукам, а их поверенные составили какое-то соглашение о моем приданом. И через два дня тетя Юджиния будет встречать гостей, которые приедут на бал в честь моей помолвки.

– Почему так скоро?

– Так пожелал его светлость, – ответила Лилит, не желавшая передавать подробностей. На самом же деле отец заявил, что «нечего терять время и надо поскорее покончить с этим». Что ж, отца можно было понять, ведь он ждал этого брака шесть лет, если не всю свою жизнь.

– Его светлость, должно быть, влюблен в тебя, – предположила Пен, но в голосе ее не было особого восторга.

– Должно быть. – Лилит пожала плечами. – Пен, давай поговорим о чем-нибудь другом. – Она пытал ась убедить себя, что на балу как-то неправильно поняла Дольфа, поэтому он и показался ей таким грубияном.

Ведь у него не было абсолютно никакой причины грубо обращаться с ней – они почти не знали друг друга.

– Что ж, хорошо, – кивнула Пен. – Скажи, а маркиза Дансбери очень расстроила эта новость?

– Сомневаюсь, что он способен на такие чувства. – Лилит взглянула на подругу и тут же отвела глаза. Да, она раскусила Джека Фаради. Он понял, что проиграл игру, которую с ней затеял, и поэтому разозлился, топнул ногой и ушел переживать обиду, а она больше никогда не увидит его. Слава Богу, не из-за него она рыдала по ночам.

– Он тебе действительно нравился, ведь так? – спросила Пенелопа.

– Ничуть. Он негодяй, распутник и игрок. И если я больше никогда не увижу его, то буду совершенно счастлива, поверь мне.

– Ты избавилась от убийцы.

– Что?.. – Лилит побледнела.

– А ты разве не слышала? Все говорят, что именно маркиз убил старого Уэнфорда. Что он дал герцогу бутылку вина, а оно было отравлено. – Пен понизила голос: – Они даже нашли бутылку, как я слышала.

– О, это… это глупости! – возмутилась Лилит. – Как бы ужасен ни был Дансбери, он никогда бы не убил человека.

– Лил, а как же та женщина в Париже?

– Если ты думаешь, что он убийца, то почему же так интересовалась нашими отношениями, когда он якобы преследовал меня?

Пен пожала плечами:

– Потому что ты не думаешь, что он убийца.

– Я…

– И потому что он, видимо, тебе нравился.