Украденные небеса - [30]

Нора смотрела на руины как завороженная. В Дублине она почти ничего не видела, так как была всецело поглощена мыслями о предстоящей встрече с женихом. А по дороге на ярмарку ее тревожило внезапное преображение Эйдана, и она то и дело вскидывала на него глаза, словно сидела рядом с хищником, готовым сожрать ее в любое мгновение.

И вот теперь, глядя на раскинувшуюся перед ней поруганную красоту, она почувствовала, как у нее сжалось горло и защипало в глазах.

Магия и туман, глубокая печаль и берущая за душу красота — не это ли составляло суть этой обреченной и бесконечно прекрасной страны? Здесь утраченные грезы казались проникнутыми красотой более пронзительной, чем сбывшиеся мечты в любом другом уголке земли. Однако за красотой угадывались переплетенные в тугой клубок необузданные страсти — темные и светлые. И точно такие же страсти бушевали в мужчине, сидевшем сейчас с ней рядом.

— Что это за место? — прошептала Нора, когда Эйдан остановил экипаж возле живописной живой изгороди.

— По-гэльски оно называется Кейслин-Алейн. Замок красоты.

— Он действительно красив. Словно заколдованный замок.

У Норы от смущения запылали щеки, когда она осознала, что подобные слова могла бы произнести романтически настроенная дочь Кейна.

Эйдан же соскочил на землю и привязал коней к ветке кустарника, согнувшейся под тяжестью ароматных, пылающих пурпурными красками соцветий.

— Заколдованный, говорите? Неудивительно, что вы покорили Кассандру. Впервые увидев этот замок, Кэсси сразу же населила его сказочным народцем и драконами. Порой и я смотрел на него ее глазами и почти видел фей и эльфов.

Нора молча кивнула и попыталась представить, как этот поразительно красивый мужчина наблюдает за играми своей дочери. Но что произойдет, когда принцесса сэра Эйдана шагнет за границы своего волшебного замка и ступит в реальный мир? Как признал сам сэр Эйдан, мир встретит ее не с распростертыми объятиями и подарками, не с любовью и добротой, к которым она привыкла, но ощетинится когтями и клювами, станет мстить ей за давние грехи ее родителей.

У Норы похолодело сердце, потому что она-то прекрасно знала, что значит выйти из своего уютного мирка в холод реальности, где тебе никто не поможет, даже отец, казавшийся до сих пор непобедимым. Опустошающая боль все, что досталось ей в наследство.

Тут сэр Эйдан обошел коляску и помог Норе спуститься. Она уже приготовилась сойти по ступенькам, но он вдруг обхватил ее за талию, а затем поставил рядом с собой. Нора хотела возмутиться, но Кейн тут же отпустил ее и с улыбкой отступил на шаг. Вероятно, он поступил как галантный джентльмен, но все же ей показалось, что его ладони задержались на ее талии немного дольше, чем требовалось.

Окинув взглядом развалины замка, Нора спросила:

— Кому он принадлежал?

— Кассандра сказала бы, что он до сих пор принадлежит волшебному народцу, феям и эльфам. На самом же деле этот замок — подарок одного ирландского вождя своей невесте.

— Вождь, должно быть, очень любил девушку, если преподнес ей такой красивый подарок.

— Боюсь, что их история не более радостная, чем легенда о Тристане и Изольде. — Эйдан пожал широкими плечами. — На эту мысль меня наталкивает тот факт, что даму, о которой идет речь, окрестили Мейр Тысяча Слез. Говорят, она была самой красивой и самой добродетельной женщиной, когда-либо ступавшей по ирландской земле.

— Но почему она была такой несчастной? Потому что замок подвергся разрушению? Неудивительно, что это разбило ей сердце.

— Нет, замок был разрушен гораздо позже, когда Кромвель превратил Ирландию в пепелище, — проговорил Эйдан с гримасой боли.

— А что же случилось с Мейр Тысяча Слез? — спросила Нора; ей захотелось узнать побольше о женщине, для которой был сооружен замок красоты.

— Согласно легенде, мой предок по имени Ирмон О'Кейганс заключил с одним из вождей пари. Он обещал сделать так, что жена другого вождя понесет в своем лоне ублюдка. В случае своего выигрыша он должен был получить сто голов скота и золотое ожерелье. Легенда гласит, что Ирмон, используя искусство друидов, изменил внешность и стал похожим на мужа Мейр, а затем под покровом темноты проник к жене вождя. Она приняла его без колебаний, потому что любила мужа больше жизни. Но искусство друидов не позволило Ирмону перенять и поведение вождя, и Мейр заподозрила неладное.

Но она постаралась прогнать сомнения. Когда же родила сына, вся страна встретила это событие с большой радостью. Однако прошли годы, и мальчик вырос. Не имея ни малейшего сходства с вождем, которого она обожала, он стал зеркальным отражением моего предка, обладавшего, как и я, дурной славой человека, не способного пропустить ни одной юбки. Десять лет Мейр пользовалась всеобщей любовью. Особенно боготворил ее сам вождь. Но ничто не могло спасти ее от злых сплетен. К тому же, хотя она являлась женой вождя, у нее больше не было детей — только этот мальчик:

— Но она не могла знать, не могла даже догадаться, — посетовала Нора со вздохом.

— Да, верно, — согласился Эйдан. — Тогда она не знала, что неотвратимо приближается к неизбежному. В попытке очистить свое имя эта добрая женщина обратилась с мольбой к Пресвятой Деве, чтобы та помогла ей как-то доказать свою невиновность. Благословенная Богородица ответила ей во сне. Мейр Тысяча Слез собрала весь клан у подножия Холма ночных голосов, где была скала, обладавшая якобы волшебной силой. Сюда же Мейр велела привести моего предка. Мейр попросила Ирмона поклясться у священной скалы, что она была честной и верной женой вождю и никогда ему не изменяла.