Украденные мощи - [25]

Конечно, старец, приехав сюда, был разочарован, но, быть может, это оттого, что слишком уж многого он ожидал от Святой горы. Во всяком случае, афонские монахи не для того живут и молятся, чтобы оправдывать его ожидания. Да и время накладывает свой отпечаток, отец Захария это разумел и не пытался что-нибудь здесь исправить.

Он также понимал, что положение его друга Иоанна в монастыре нестабильное, и старался исподволь его укрепить. Однажды старец во время исповеди попросил своего влиятельного благодетеля помочь бедняге Иоанну. Ему была открыта вся правда о друге, и он хотел сохранить его для монашества. Угольный король согласился и, когда стал оказывать помощь афонскому монастырю, выставил игумену одно небольшое условие: чтобы отца Иоанна, как бы тот ни чудил, из монастыря не выгоняли, иначе он прекратит всякое финансирование. Игумен понял, откуда ветер дует, но мудро согласился на предложенные условия. Разумеется, об этом соглашении знали единицы. Многие вообще не понимали, почему Ванька еще держат в монастыре, а не гонят прочь, как шелудивого пса. Отец Захария уже почил, а Иоанн, благодаря его проницательной доброте, продолжал напиваться, и часто до положения риз.

Особенно было неприятно, когда Ванек появлялся перед гостями в замызганном, неприглядном виде. Греки искали любой повод, чтобы посмеяться над русским монастырем. Наиболее уязвимое место для насмешек было пресловутое русское неумение пить. Для греческих монахов, хоть устав и разрешал по праздникам вино, всякое употребление алкоголя было признаком дурного тона и распущенности. Многие греки вообще подчеркнуто не притрагивались к вину, и кувшины на их столах оставались полными. Русские афониты, главным образом, келиоты и сиромахи, напротив, налегали на вкусное местное вино; за теми столами, где они угощались, кувшины быстро пустели.

Эта особенность русского менталитета была видна больше всего во время ежегодных пасхальных крестных ходов с широко почитаемыми иконами Матери Божьей Достойно есть и Иверской, иначе называемой Вратарницей. Крестный ход обычно проходил по всем кельям и монастырям, встречающимся на пути. И на каждой остановке хозяева этих келий или ар-хондаричные монастырей угощали молящихся разнообразными сладостями и винами. В конце крестного хода, бывало, многие русские келиоты не стояли на ногах. Некоторые греки, те, которым был чужд дух истинного подвижничества, смеялись над бедными русскими, чем смущали истинных монахов, среди которых встречались и русофилы.

Однажды игумен Иверского монастыря после завершения такого крестного хода решительно осадил насмешников, сказав следующее: «Вот, нас здесь, греков, триста человек, и мы все трезвые, а русских всего тридцать, и они, как один, пьяные. Пусть мы смеемся, кичась своим мнимым превосходством, Матерь Божия все равно с ними».

Это, конечно, был жест великодушного сердца, но, увы, факты пьянства наших монахов не прибавляли русским уважения со стороны святогорцев других национальностей. В Пантелеимоновом монастыре с грехом винопития жестко боролись и пресекали любые поползновения в сторону стакана. Лет пять назад пришлось провести даже необычную столовую реформу. Сначала изменили устав: раньше полагалось вино на стол на каждый полиелей, теперь же только по воскресным дням и двунадесятым праздникам. Старые монахи принялись активно противодействовать нововведению, но силы оказались неравны. После нескольких лет борьбы сопротивление оппозиции, ратующей за старые свободные порядки, разбилось о гранитную волю молодых реформаторов — монахов, не так давно прибывших из России, которые хотели возобновить в обители настоящую монашескую жизнь, воздержанную и молчаливую.

Специфика русского характера все-таки налагала свой отпечаток на наше «трезвое» понимание афонского устава. Для греков, как и для других южных народов, выращивающих виноград, с давних пор употребление вина стало хорошей традицией. На юге оно словно чай, и разбавленное вино в Греции пьют в семьях даже подростки за общим столом. Русским же культурное употребление алкоголя, за небольшим исключением, недоступно. Это не есть наша вина, как и не преимущество греков, скорее особенность национального характера. Больше всего для русских монахов, как бодрящий напиток, подходит именно чай, который, кстати, на Балканах не уважают и почти не пьют.

Греки с давних пор очень любят нам перемывать косточки и вспоминают еще и такую историю. В Средние века русичи считались чуть ли не лучшими воинами на земле, и Византия нанимала их для охраны императорского дворца. Однажды охранники пировали в одном из залов и дошли до определенной кондиции. Внезапно их начальнику пришла в голову шальная мысль организовать дворцовый переворот. Сказано — сделано. Русские, обнажив мечи, дошли почти до самой спальни императора, но заговор был раскрыт, так как охрана буянила и шумела, и горе-заговорщиков скрутили. Те начали каяться и оправдывались, дескать, перепили вина. Император признал этот факт, в отличие от современных российских законодателей, смягчающим вину обстоятельством и переправил русичей на задворки империи — охранять государственные границы.