Украденная память - [4]
– Всё в порядке, – сказал я ей. – Не бойся. Я не сделаю тебе больно…
Она выдернула у меня покрывало и взобралась на тюфяк. Плащ свалился. Малышка отползла в дальний угол и, дрожа, спряталась за оленьей шкурой.
– Лучше б не настаивать, милорд, – сказал Роберт. – Она никому не даёт к себе прикасаться. Даже моим девочкам.
Я понимал почему. Когда плащ упал с плеч девчушки, я увидел следы на её руках – алые ссадины, царапины и огромные лиловые синяки, уже приобретающие противный желтоватый цвет.
– Что с ней случилось?
Роберт помедлил.
– Наверняка-то не скажу, милорд. Уиз нашёл её у реки три дня назад, она умирала в снегу, бедняжка. Когда он подошёл – ещё пыталась бежать. И всю дорогу кричала благим матом, пока он её не принёс сюда и не отпустил. С тех пор вот и прячется в покрывале, которое мы ей дали. И ни единого слова не сказала.
Голос у него был встревоженный. Мне показалось, что фермер о чём-то умалчивает. И за этой мыслью я едва не пропустил то, что он сказал. Они нашли её три дня назад. Но если так…
– А сколько я здесь?
– Тринадцать дней.
У меня отвисла челюсть. Тринадцать дней?! Как… как я сюда попал?!
Спокойнее, мой мальчик, – проговорил Голос.
Но успокоиться я не мог. Я был неизвестно где. И не помнил ничего. И чем сильнее я старался вспомнить, тем быстрее вращался мир перед глазами… Когда я опомнился, Роберт и Уиз снова придерживали меня, усаживая на кровать.
– Как я сюда попал? – каркнул я.
– Мы думаем, что вы потерпели кораблекрушение, – сказал Роберт.
Кораблекрушение?
– Две недели назад, – начал Роберт, – случилась метель, страшная буря. Я такой никогда не видел. Уиз нашёл вас следующим утром на берегу. Вы почти что вмёрзли в лёд.
Я вздрогнул. Мой сон… руки и ноги скованы льдом – толстым и ярко-белым. У меня свело живот. Я оттолкнул воспоминания, сжав и разжав пальцы, словно желая доказать себе, что по-прежнему могу двигаться. Фермер заметил это.
– У вас были сильно обморожены руки. Я боялся, что вы можете потерять их совсем. К счастью, мы вас вовремя отогрели.
И всё же это не прошло бесследно. Пальцы жалило болью, почерневшие кончики ныли. И всё-таки боль – это лучше, чем то жуткое сновидение.
– Спасибо вам.
Роберт обеспокоенно покачал головой:
– Вы то и дело теряли сознание, потом приходили в себя, и опять. Кожа вся горела, я думал: от лихорадки у вас кишки сварятся. И тогда начались… припадки. Вы разговаривали на каких-то непонятных языках, милорд. И дёргались, буйствовали. Пришлось связать вас, чтобы вы себе не навредили.
Я посмотрел на Уиза – его синяки и разорванную губу.
– Это я сделал?
Уиз кивнул. Я охнул.
– Простите!
– Никто не держит на вас зла, милорд, – сказал Роберт. – Это не ваша вина, а демона.
– Демона? Какого демона?
– Который в вас вселился. – Он серьёзно посмотрел на меня. – Вы были одержимы.
Глава 4
Я пошевелил губами, с трудом выдавливая из себя слова:
– Одержим?
В мои мысли снова ворвался Голос:
Теперь ты понял знаки?
Да, теперь я понял. Те рисунки на двери. Я сообразил, что это такое – специальные колдовские символы, которые должны были преградить путь злым духам. Круги защищали вход; две соединённые буквы V были воззванием к Virgo Virginum – Деве Марии. И кувшин. Тот, что – теперь разбитый – лежал у кровати. Ещё один оберег против зла. В памяти помимо воли всплыл рецепт: «Возьмите мочу и волосы одержимого. Положите в сосуд вместе с защитными камнями и железными гвоздями, которые придавят душу к земле, не давая ей удалиться от тела. После запечатайте сосуд заклятием».
Роберт сказал, что у меня были припадки – судороги – и я болтал на странных языках. Это общеизвестные признаки одержимости. Но я не помнил ровным счётом ничего – только свой сон. Мёртвая равнина. И птица…
– Милорд?
Роберт и Уиз наблюдали за мной. А я настолько погрузился в свои мысли, что ничего не замечал.
Осторожнее, – сказал Голос. – Если они решат, что демон до сих пор сидит в тебе…
– Спасибо за вашу заботу! – поспешно сказал я. – Немногие приютят незнакомца, одержимого злыми духами…
Роберт скрестил руки на груди:
– На моей ферме не отворачиваются от страждущих.
Он сказал это будто бы с гордостью, но я успел заметить кое-что. Он на миг опустил глаза, словно бы избегал моего взгляда. Создавалось впечатление, что кто-то посоветовал ему именно так и сделать.
– Если вам лучше, милорд, – продолжал он, – то, может, мы теперь могли бы попросить вас о помощи?..
Меня? О помощи? Да я едва держался на ногах. Что им могло от меня понадобиться?
– Я подумал, может, вы согласитесь замолвить за нас словечко, – сказал фермер. – В вашем-то положении.
– Положении? – переспросил я.
– От имени вашей светлости, милорд.
Я нахмурился. Роберт постоянно использовал это обращение. Я думал, это просто знак уважения к гостю…
– С чего вы решили, что я лорд?
– А разве нет? – удивлённо сказал он. – Ну, то есть… ваш костюм…
Я оглядел крестьянскую шерстяную одежду, в которую был облачён.
– Не этот, милорд, – сказал Роберт. – Этот-то мы вам дали. Я про тот, в котором вас нашли. И деньги.
– У меня есть деньги?
– В вашем кошеле. Они все там, даю слово. Мы не тронули ни фартинга.
Я уставился на него.
