Укол рапиры - [45]
— Красавчик мужчина, — произнесла Нина, и Шура внутренне поморщился и отодвинулся от зеркала.
— Молоток, ваше благородие, — сказал, проходя мимо, Женька, уже загримированный под Шипучина. — Скоро начинаем.
— Отойди от зеркала! — крикнул кто-то Шуре. — Никак не налюбуешься! Тебе одному, что ли, нужно?
Шура отошел, встал у дверей радиоузла, который сейчас превратили в гримуборную. Он стоял и глядел на Нину, такую взрослую и неузнаваемую, и думал, что прошло уже, наверно, целых десять дней, а он так и не дал ответа Сеньке или, вернее, его послу Деру… Ну и не надо никаких ответов! Глупо в конце концов… Он же никому не запрещает… А у Нинки тоже глаза есть… Пускай сама смотрит…
И в этот момент Нина действительно посмотрела на него, и что-то сдавило ему горло, он мучительно покраснел, хотя этого не видно было под гримом, но все-таки отвернулся, чтобы глаза не выдали.
Он вспомнил, что Стелла Максимовна пригласила всех артистов сегодня к себе домой после спектакля, сказала, такова театральная традиция: после премьеры обязательно дружеский ужин.
Спектакль близился к концу. Шура промямлил: «…В таком случае мы после… Мы лучше после…» И пошел занавес — под умелыми руками Котьки Астахова, осветителя и рабочего сцены; грянули аплодисменты. Артисты несколько раз выходили кланяться, взявшись за руки; Шуре хотелось, чтобы рядом с ним была Нина, но ее держал все время за руку Женька, и Шуре было неприятно. Мелькнула мысль поскорее дать утвердительный ответ Деру — и чтобы гора с плеч, больше никогда уже не беспокоиться из-за этого всего…
Когда артисты стирали с лица остатки былого успеха, Шура небрежно спросил Нину, собирается ли она к Стелле Максимовне на этот самый банкет. Он весь напрягся в ожидании ответа, заранее пытаясь решить, что и как скажет, если услышит «нет».
— А почему? — сказала Нина. — Разве ты не хочешь? Танчики, может, устроим, повеселимся, кто как умеет.
Шура сразу почувствовал облегчение, и не хотелось сейчас обращать внимание на то, что уже не раз замечал: Нина умеет отвечать как-то особенно невпопад, не теми словами, не с той интонацией, как будто песню поет на неправильный мотив…
К Стелле Максимовне пошли не все, но человек восемь набралось. У дверей Стелла Максимовна позвонила пять раз — четыре отрывистых, один длинный («точка-точка-точка-точка-тире», — произнес Котька Астахов, прежде чем полный, бледный мужчина открыл дверь).
— Здравствуй, Слон, — сказала Стелла Максимовна. — Вот это и есть моя труппа.
— Живая труппа, — заметил Витя Белкин, а тот, кого назвали Слоном, сразу пригласил из крошечной передней, где все стояли, как в переполненном тамбуре, в просторную комнату с нишей. Там он объяснил тем, кто еще не знал, что фамилия его Слонов, и разумеется, со школьных времен все называют его только «слоном». А как иначе? Гости подумали и согласились, что иначе действительно не назовешь.
— Имя свое я почти утратил, — сказал хозяин. — Ей-богу, даже иногда кажется, что обращаются к другому человеку. Так что вполне можете тоже называть меня «Слон», или «дядя Слон», если угодно. К тому же я больной Слон и почти никуда не выхожу. А потому особенно люблю гостей…
Шура вспомнил фразу, которую прочитал у одного, кажется, английского писателя: «минуты шли, как больные слоны…» И еще вспомнил, что давно не смотрел на Нину, и тотчас же восполнил этот пробел, и она ответила ему спокойным серьезным взглядом, который можно было истолковать на тысячу ладов.
Стелла Максимовна уже возилась на кухне, девочки помогали, Слон развлекал остальных гостей.
— Не знаю, как в вашем возрасте, — говорил он, — а в более позднем так называемое хобби немало скрашивает жизнь. Нет, я пока еще работаю, я конструктор, мне дают работу на дом… Но я не о том. Вот недавно собирал изображения, портреты, фотографии тех, чьи имена стали обозначать различные предметы или понятия. В это играть даже можно — кто больше назовет? Начнем, пожалуй… Ну-ка…
Ом, Ампер, Ватт, Рентген были названы сразу. Чей-то одинокий голос прибавил сюда Галифе (французский генерал и покрой брюк), кто-то вспомнил доктора Гильотена, а потом наступила пауза. Даже такой заядлый курильщик, как Котька Астахов, не догадывался, что именно Жан Нико, будучи французским посланником в, Португалии, отправил в 1560 году в Париж семена табака, завезенные на Пиренейский полуостров с далекого острова Табако (или Тобаго) в Карибском море. От этого дипломата и пошло название «никотин» — сильного яда, который находится в семенах и листьях табака… И никто подавно знать не знал, что жили себе на белом свете лорд Сандвич, который первым в мире догадался положить кусок сыра или колбасы между двумя ломтиками хлеба, чем и прославил себя на века; или Жан Жилль Гобелен, увешавший своими коврами чуть не все стены на планете; или еще один лорд — Фицрой Джеймс Генри Сомерсет Реглан, по чьему фасону мы носим пальто и плащи; не говоря уже о знаменитом Адольфе Саксе, без которого человечество не имело бы даже понятия, под музыку каких инструментов следует танцевать фокстрот или танго; или, наконец, о скромном изобретателе чердачной квартиры — Франсуа Мансаре; или о Бендиксе, без которого автомобильный мотор до сих пор бы ручкой заводили…
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».