Укол рапиры - [47]
— Ладно тебе, — сказал Слон. — Потанцуй лучше с молодежью.
И Стелла Максимовна потанцевала.
Потом Слон предложил посмотреть через увеличитель репродукции картин и скульптур Эрмитажа. Если, конечно, интересно.
— Интересно, — с чувством сказал Котька Астахов.
Он надеялся хоть таким образом частично замести следы своего неудачного выступления.
После слайдов Стелла Максимовна предложила послушать стихи, сама почитала немного — Николая Гумилева «На полярных морях и на южных…», некоторые другие. Потом вызвался Шура. Он уже знал наизусть кое-какие из тех, что переписывал в закутке кабинета литературы, и сейчас захотелось прочитать одно — то самое, под которым, не раздумывая, поставил бы свое имя. Фамилию автора он не назвал, сказал, что не помнит. Пусть думают, как хотят…
Рыжей девушке
Шура читал и, забыв даже покраснеть, глядел на Нину, но она не смотрела на него. Она ела эклер. Шура обиделся и замолчал, не закончив стихотворения. Но этого никто не понял — думали, что уже все…
Заговорили о новом директоре, и Шура вспомнил услышанные им «голоса за сценой».
— Молодец, — сказал Шура, — правильно поступает.
— В чем? — спросила Стелла Максимовна.
— В том, что надо все по-новому. «Меньше грима, больше мима», — сами говорили. Меньше показухи, больше дел.
— Каких дел? — опять спросила Стелла Максимовна.
Шура не был готов к обстоятельному разговору на эту тему, кроме того, боялся, чтоб его не заподозрили в излишней информированности, поэтому уклончиво ответил:
— Ну, чтоб меньше разговоров, крика… успеваемость, посещаемость… опоздания… Не в этом главное.
— Не думаю, чтобы ты четко охарактеризовал новые формы работы, — сказала Стелла Максимовна. — Если же серьезно, то изменить нужно многое — и в работе, и в людях. Но Алексей Евгеньевич, на мой взгляд, чересчур максималистичен, рубит сплеча, не признает других мнений. Вроде бы за прогресс, а действует не прогрессивными методами. Так уже было раньше.
— А по-моему, он прав, — упрямо возразил Шура. — Лично я целиком за него.
— Ладно, — сказала Стелла Максимовна, — возьми вон то пирожное, оно вкусное. А эта тема слишком серьезна, чтобы о ней говорить просто так.
— Не просто так. Думаете, для меня не важно?
Он был не вполне искренен: куда больше занимали его сейчас мысли о том, как они пойдут с Ниной домой, захочет ли она, чтобы он проводил ее, и докуда — до подъезда или прямо до дверей? А если до дверей, то будет он… или она… опять… и кто первый?..
Обратно ехали все вместе, потом вышли из метро, стали прощаться, и так получилось, что Шура с Ниной остались одни. Шура шел, слушал, что говорила Нина, отвечал, а сам думал: «Эх, быть бы посильнее да посмелее, взял бы он, может, и понес ее на руках, хоть она выше него немного, и пускай все смотрят!.. Или обнять, как сейчас все делают, за шею — и идти так до самого дома…»
— Ты поняла, о чем я стихи читал? — спросил он.
— Не очень. Там все кругом рыжее и непонятно, чего сказать хочет.
— В поэзии необязательно все понимать, — наставительно произнес. Шура. — Это тебе не математика.
— Я и в математике не все понимаю, — рассмеялась Нина и взяла его за руку.
Спорить она явно не хотела.
И вот они опять у ее подъезда… Остановится или нет? Если да, надо будет небрежно бросить: «Ну, что же ты? Пошли дальше. Уж доведу…» Не остановилась. Вошла в подъезд, стала подниматься по лестнице. Перед последним пролетом взяла его за рукав и что-то все говорила, говорила… А он совсем ничего не понимал, смотрел на обитую дерматином дверь, кажущуюся такой уже знакомой, смотрел на другие двери на площадке и молил, чтобы за ними все уже легли спать, а гости чтобы давно ушли по домам и еще чтобы Нина никогда не подымала руку к звонку…
Раздался какой-то звон. Шура не сразу понял, что это… Ведь это Нина позвонила! Палец еще на звонке… Зачем же она? Нарочно, что ли?! За дверью уже слышались шаги.
— До свиданья, Шурик, — сказала Нина. — Завтра первый литература, да?
— Ага, — ответил Шура.
Он уже сбегал по лестнице. Очень нужно еще здороваться с ее родителями! Вверху хлопнула дверь… Ушла! Стоит сейчас в передней и снимает пальто… Ну и шут с ней… Ладно, он ей запомнит… Дурак — думал о ней целый вечер, глазел… Все. Теперь все. Хватит с него… Довольно… Завтра не кивнет даже… И Деру даст ответ. Пусть своему Сеньке скажет. Пожалуйста… Нет, он играть с собой не позволит!..
Путь к дому был вымощен этими возмущенными мыслями. Не было даже времени подумать, преследует его кто-нибудь на этот раз или нет. Он и внимания не обращал ни на чьи шаги — ни сзади, ни спереди, ни сбоку.
Нет, этого он ей не простит… Никогда!.. Теперь уж определенно все…
Глава V
ОБВИНЕНИЕ
— …Здравствуй, Шурик.
— Привет.
Это было следующим утром, после первого урока. Раньше они при всем желании поздороваться не могли: Шура, как всегда, ворвался всего на полметра впереди учителя.
Сборник рассказов советских писателей о собаках – верных друзьях человека. Авторы этой книги: М. Пришвин, К. Паустовский, В. Белов, Е. Верейская, Б. Емельянов, В. Дудинцев, И. Эренбург и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
От автораМожет быть, вы читали книгу «Как я ездил в командировку»? Она про Саню Данилова, про то, что с ним происходило в школе, дома, во дворе, в горах Северного Кавказа, в пионерском лагере…В новой моей книге «Кап, иди сюда!» вы прочтёте о других событиях из жизни Сани Данилова — о том, как он обиделся на своего папу и чуть не побил рекорд Абебе Бекила, олимпийского чемпиона по марафону. Узнаете вы и о том, что хотели найти ребята в горах Дагестана; почему за Ахматом приезжала синяя машина с красной полосой; в кого превратился Витя всего на три минуты; как Димка стал храбрецом, и многое, многое другое.«Ну, а кто же такой Кап?» — спросите вы.Конечно, это лохматый чёрно-пегий пёс.
Сборник рассказов Ю. Хазанова о том, какие истории приключались с псом Капом, с Вовой, и с Кирой-Кирюшей.
Продолжение романа «Лубянка, 23».От автора: Это 5-я часть моего затянувшегося «романа с собственной жизнью». Как и предыдущие четыре части, она может иметь вполне самостоятельное значение и уже самим своим появлением начисто опровергает забавную, однако не лишенную справедливости опечатку, появившуюся ещё в предшествующей 4-й части, где на странице 157 скептически настроенные работники типографии изменили всего одну букву, и, вместо слов «ваш покорный слуга», получилось «ваш покойный…» …Находясь в возрасте, который превосходит приличия и разумные пределы, я начал понимать, что вокруг меня появляются всё новые и новые поколения, для кого события и годы, о каких пишу, не намного ближе и понятней, чем время каких-нибудь Пунических войн между Римом и Карфагеном.
Продолжение романа «Черняховского, 4-А».Это, вполне самостоятельное, повествование является, в то же время, 6-й частью моего «воспоминательного романа» — о себе и о нас.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
В книге представлены 4 главных романа: от ранних произведений «По эту сторону рая» и «Прекрасные и обреченные», своеобразных манифестов молодежи «века джаза», до поздних признанных шедевров – «Великий Гэтсби», «Ночь нежна». «По эту сторону рая». История Эмори Блейна, молодого и амбициозного американца, способного пойти на многое ради достижения своих целей, стала олицетворением «века джаза», его чаяний и разочарований. Как сказал сам Фицджеральд – «автор должен писать для молодежи своего поколения, для критиков следующего и для профессоров всех последующих». «Прекрасные и проклятые».
Читайте в одном томе: «Ловец на хлебном поле», «Девять рассказов», «Фрэнни и Зуи», «Потолок поднимайте, плотники. Симор. Вводный курс». Приоткрыть тайну Сэлинджера, понять истинную причину его исчезновения в зените славы помогут его знаменитые произведения, вошедшие в книгу.
В 1960 году Анне Броделе, известной латышской писательнице, исполнилось пятьдесят лет. Ее творческий путь начался в буржуазной Латвии 30-х годов. Вышедшая в переводе на русский язык повесть «Марта» воспроизводит обстановку тех лет, рассказывает о жизненном пути девушки-работницы, которую поиски справедливости приводят в революционное подполье. У писательницы острое чувство современности. В ее произведениях — будь то стихи, пьесы, рассказы — всегда чувствуется присутствие автора, который активно вмешивается в жизнь, умеет разглядеть в ней главное, ищет и находит правильные ответы на вопросы, выдвинутые действительностью. В романе «Верность» писательница приводит нас в латышскую деревню после XX съезда КПСС, знакомит с мужественными, убежденными, страстными людьми.
Что делать, если ты застала любимого мужчину в бане с проститутками? Пригласить в тот же номер мальчика по вызову. И посмотреть, как изменятся ваши отношения… Недавняя выпускница журфака Лиза Чайкина попала именно в такую ситуацию. Но не успела она вернуть свою первую школьную любовь, как в ее жизнь ворвался главный редактор популярной газеты. Стать очередной игрушкой опытного ловеласа или воспользоваться им? Соблазн велик, риск — тоже. И если любовь — игра, то все ли способы хороши, чтобы победить?
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Повесть написана и форме дневника. Это раздумья человека 16–17 лет на пороге взрослой жизни. Писательница раскрывает перед нами мир старшеклассников: тут и ожидание любви, и споры о выборе профессии, о мужской чести и женской гордости, и противоречивые отношения с родителями.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».