Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939 - [271]
К концу 1937 года Ривз организовал публикацию статей нового клиента в двадцати двух газетах, общий тираж которых достигал двадцати миллионов экземпляров. Спустя годы The Times назовет Ривза «идеалистом, который продал Черчилля миру»[2279]. Статьи британского политика появились в газетах Парижа, Копенгагена, Стокгольма, Брюсселя, Люксембурга, Роттердама, Осло, Тронхейма, Хельсинки, Риги, Таллинна, Праги, Цюриха, Люцерна, Женевы, Вены, Варшавы, Белграда, Бухареста, Будапешта, Сан-Пауло, Буэнос-Айреса и Каира. Если бы Гитлер решился отмечать населенные пункты Европы, в которых издавались статьи Черчилля, то он не смог бы не заметить, насколько его окружили идеи ненавистного политика[2280].
Ответственные за пропаганду и распространение славы и могущества Третьего рейха тоже не дремали. В небольшой промежуток времени, который прошел между публикацией в Evening Standard статьи Черчилля «Дружба с Германией» и последующим изданием ее перевода в других странах, по немецкому радио был распространен синопсис этой статьи. Ривз назвал это радиообращение «самым талантливым и зловещим проявлением методов доктора Геббельса». Отдельные выдержки статьи противоречили главной идее автора. А из уст немецких дикторов искореженный и неполный текст Черчилля звучал как одобрение политика Гитлера[2281].
Черчилль выражал надежду, что «даже самая суровая цензура не сможет предотвратить распространение газет, особенно из Швейцарии и Скандинавии, среди думающего населения Германии». Но по мере того, как агрессивная дипломатия фюрера приносила свои плоды, вызывая все более ожесточенную реакцию автора «Мальборо», он стал все отчетливее ощущать остроту ножниц цензоров. В ноябре 1938 года Ривз информировал его, что к главе внешнеполитического ведомства Дании нанес визит один из членов правительства Германии и заявил, что с захватом Чехословакии Третий рейх имеет возможность получать сырье из стран Юго-Восточной Европы. Теперь немцы больше не нуждаются в импорте из Дании. Но если правительство Дании желает продолжить торговые отношения, тогда оно должно выполнить определенные условия, в том числе исключить антинацистские заявления из своих газет. Изменения в СМИ коснулись и Швеции, где премьер-министр уведомил издания о необходимости избегать малейшей критики Германии и отказаться от публикации любых материалов, которые могут вызвать негативную реакцию Гитлера. Аналогичные ограничения и угнетения начались и в Норвегии. «Как вы можете наблюдать, террор распространяется по Европе, — констатировал Ривз. — Прямая интервенция Германии является случившимся фактом»[2282].
Европейские СМИ для Черчилля стали постепенно закрываться. Все большее влияние на них начала оказывать политика. Это влияние было разным. Оно могло быть прямым и явным, как, например, со скандинавскими изданиями. Или с правительством Нидерландов, отказавшим Ривзу в использовании станции Амстердама для беспроводной передачи материалов Черчилля в американские газеты. По словам местного министра иностранных дел, «односторонняя пропаганда» Черчилля является «опасной для нейтральности Голландии»[2283]. Было и косвенное влияние. В свое время британский политик убеждал читателей, что рекламодатели не могут определять характер публикуемых в газетах материалов. Теперь он сам убедился, что могут, да еще как. Основными рекламодателями во многих европейских изданиях были известные немецкие концерны Bayer, Opel, Telefunken. Один из шведских издателей открыто заявил главе Кооперации, что может публиковать только те статьи Черчилля, которые не касаются политической тематики. Причина — акционеры его издания банально хотят получить дивиденды, напрямую зависящие от рекламных контрактов.
В сложившихся условиях европейского бойкота Ривзу ничего не оставалось, как сосредоточить свои усилия на США. «Как удачно, что вас уже ждут в Новом Свете, чтобы компенсировать убытки Старого», — заметил ему Черчилль[2284].
Учитывая взгляды Черчилля, холодный прием его статей вполне закономерен — он был подготовлен нацистами. Труднее объяснить судьбу, которая ожидала в 1930-е и первую половину 1940-х годов некоторые из его книг, распространявшиеся на территории Германии. В 1930-е годы запрет был наложен только на одно произведение — «Великие современники». В черный список все произведения Черчилля попали только в 1942 году, добавив его имя к другим известным мастерам слова: Агате Кристи (1890–1976), Гилберту Кейту Честертону (1874–1936) и Уилки Коллинзу. Несмотря на спущенные сверху запреты, парижский издатель Payot продолжал продавать переводы «Мирового кризиса» и «Мои ранние годы» на протяжении всей войны. «При всей своей ответственности за уничтожение ста миллионов книг по всей Европе, нацистская цензура могла быть до абсурда неэффективной», — замечает профессор Джонатан Роуз
