Уильям Оккам - [28]

Д. Скот учил о чувственно-воспринимаемой форме как о среднем звене между предметом и постигающим его органом. Аналогично, он допускал понятие умопостигаемой формы как некоего промежуточного члена между разумом и вещью. Эти понятия понадобились ему для переработки реализма в концептуализм, в связи с чем он говорит, в частности, о том, что определенность (quidditas) как бы просвечивает сквозь единичные предметы и отображается в человеческом мышлении (102, 3, 211). В свою очередь Фома Аквинский писал: «Благодаря умопостигаемой форме разум становится актуально понимающим, подобно тому как благодаря чувственно-постигаемой форме начинает активно действовать ощущение» (110, d. I, q. 46). Оккам же отбрасывает чувственно-воспринимаемые формы как излишние, а умопостигаемые формы как невозможные, ибо если даже материя как нечто вещественное не может возбудить нематериальную душу, то как могут тогда возбудить ее какие-то бестелесные формы.

Наряду с этим Оккам критикует томистскую теорию общих понятий (универсалий). Против теории Фомы Аквинского об универсалиях он аргументирует следующим образом: если всеобщее существует как нечто реальное, отличное от индивидуальных предметов, то оно должно быть нумерически единым и поэтому как бы особым отдельным предметом, а не универсальным объектом. Но как может единичная вещь, как таковая, существовать во многих индивидуальных предметах одновременно?

«Если бы, — продолжает Оккам, — „человечность“ была особой вещью, отличной от конкретных людей, и вместе с тем их сущностью, то в таком случае одна и та же постоянная вещь находилась бы во многих предметах. Получилось бы, что одно и то же постоянное и нумерически единое присутствует одновременно в различных местах, что ложно. Аналогично, тогда одно и то же постоянное осуждалось бы в Иуде и прославлялось в Христе, и даже нечто было бы и осуждаемо и прославляемо в Христе, что абсурдно. Аналогично, тогда бог не смог бы устранить отдельного индивида, не уничтожая заодно всех индивидов того же рода (ejusdem generis)» (17, II, с. 2). То обстоятельство, что Оккам дедуцирует из учения Фомы абсурдные следствия, отнюдь нельзя рассматривать как прием нарочитого упрощения реализма «ангельского доктора».

Оккам прекрасно осведомлен о том, что проблемой соотношения общего и единичного много занимались Дунс Скот и его последователи. Их решение этой проблемы он также считает неудовлетворительным. Предварительно он весьма объективно излагает позицию скотистов: «Утверждают, будто в вещи вне духа есть некая „природа“, реально связанная одновременно и с видовым и с индивидуальным различием. Однако дистинкция между этой „природой“ и этими различиями формальна, поскольку таковая „природа“ сама по себе не обща и не единична, но несовершенна как общее в вещи и совершенна относительно своего бытия в разуме. И это мнение принадлежит... изощренному наставнику (т. е. Дунсу Скоту. — Авт.)» (12,1, d. 2, q. 6, А). По Оккаму, «против этого мнения можно аргументировать двумя способами» (там же, I, d. 2, q. 6, E).

Против допущения категории формального различения (distinctio formalis), систематически используемой у Дунса Скота, Оккам выдвигает следующий аргумент: невозможно разграничить общую «природу» и индивидуальное различие формально, не прибегая к реальному различению (distinctio realis) (19, I, d. 2, q. 6, E). Таким образом, многие узлы в иерархическом дереве дистинкций скотистов квалифицируются Оккамом как заслуживающие элиминации, в частности, ей подлежат отдельные виды формального различения, выдвинутые скотистом Ф. Майроном (102, 3, 290).

Если бы, говорит Оккам, «в Сократе имелась уникальная индивидуальность (конституированная в нем посредством присоединения индивидуального различия), которая отличалась бы от его общей человеческой „природы“ реально, а не формально, то мы получили бы предмет, в одно и то же время и общий и частный» (12, II, q. 9, С). Поэтому «нельзя вообразить, будто в Сократе имеется „человечность“, или человеческая „природа“, которая была бы каким-либо образом отличима от самого Сократа и ограничивалась бы присоединением индивидуального различия. Вполне допустимо, что нечто субстанциально существующее в Сократе есть или частная материя, или частная форма, или нечто из них образованное. Поэтому и всякая сущность, и определенность, и индивидуальность суть субстанции, если они рассматриваются как реально существующие вне сознания, или суть безусловная и абсолютная материя, или форма, или нечто из них образованное...» (102, 3, 355).

Из скотистско-томистской онтологизации всеобщего Оккам выводит неудобное и несогласующееся со здравым смыслом следствие о том, будто «существует столько видов и родов, сколько есть индивидов» (12, II, q. 9, С). Компромиссное мнение о том, будто общая «природа» хотя и есть сущность Сократа, но не вся сущность Сократа, также отбрасывается мыслителем, ибо в этом случае «каждый индивидуум был бы совокупностью бесконечного числа действительных сущностей, а именно тех общих „природ“, которыми бы этот индивидуум был наделен» (там же, I, d. 2, q. 4, D).