Уилт незнамо где - [2]

— А языкатая баба?

— Вернулась в дурдом, откуда пришла. Точнее, откуда ее выпустили в момент просветления. Оказалось, она шизофреничка со справкой, и у нее религиозная мания. Про синяки и царапины она, к нашему счастью, сказала, что они получены в сражении не то с ангелом, не то с дьяволом, правда, так и не объяснила врачам, почему на ней шапочка для душа.

— Да, но все-таки я не понимаю: если Ева уже не верующая, зачем отправлять детей в монастырскую школу? Ведь там весь кайф в религиозности и католичестве?

— Просто ты не знаешь, как устроена Ева. Ее вечно бросает из крайности в крайность. Государственная школа ей не нравилась, потому что в Ньюхолле, где девочки ходили в начальные классы, учительница однажды заставила детей — шестилеток! — все утро просидеть в картонных коробках. Предполагалось, что так они «поймут»… Знаю-знаю, что ты думаешь по поводу такого «понимания», это все равно что «повышение образовательного уровня», но только дети должны были прочувствовать, каково спать на улице в картонных коробках. Это Еву и добило. Она заявила директрисе, что растит дочерей не для того, чтобы они спали на улице, и привела в школу учиться читать, писать и считать, а не сидеть по коробкам. То же самое Ева сказала на родительском собрании, да еще и поинтересовалась, не собирается ли администрация школы снабдить малюток кожаными мини-юбками и высокими сапожками, чтобы те «поняли», каково быть малолетними проститутками. Ну и… сам знаешь, какая публика в Ньюхолле.

— Мне ли не знать! Там живет мать Бетти. У нее вечно полон дом социалистов с шестизначным доходом и в костюмах от Гуччи, которые до сих пор искренне убеждены, что Ленин вообще-то хотел хорошего.

— Так или иначе, после коробок и языкатой бабы Еву занесло в другую крайность. Монастырь, конечно, обходится в небольшое состояние, но там хотя бы нормально учат и уважают авторитеты. Кстати об авторитетах — пора домой. Ева последнее время жутко злится, потому что я не хочу пятый год кряду мотаться по горам в Озерном краю, а ей подавай отпуск всей семьей и все тут.

Уилт допил пиво, сел на велосипед и покатил на Оукхерст-авеню, где Ева встретила его на удивление приветливо.

— Ах, Генри, ну разве не замечательно! Мы едем в Америку, — восторженно воскликнула она. — Дядя Уолли оплатил дорогу. Тетя Джоан так рада! Она звонила узнать, доставили нам билеты или еще нет, а их как раз утром принесли. Ну разве не…

— Замечательно, — сказал Уилт и скрылся в туалете — во-первых, отлить, а во-вторых, избавиться от необходимости ликовать.

Глава 2

У Евы день прошел преотлично. С той самой секунды, как принесли билеты, она без устали вычисляла, сколько в точности стоит дядя Уолли, прикидывала, какие наряды произведут наилучшее впечатление в Уилме, штат Теннесси, и гадала, как сделать так, чтобы дочки не выражались. Последнее было особенно важно: набожный дядя Уолли не одобрял сквернословия. Он — один из отцов-основателей уилмской церкви Вечноживого Господа Нашего, и не годится, чтобы Саманта в его присутствии говорила «блин» или еще что похлеще. Никак не годится. Да и тете Джоан это не понравится. Между тем, в отношении четверняшек Ева вынашивала вполне определенные планы: Господь не благословил потомством брак мистера и миссис Уолтер Дж. Иммельман, а тетя Джоан как-то сказала Еве, что Уолли подумывает оставить состояние ее девочкам. Словом, жизненно важно, чтобы Саманта вела себя подобающе. Пенелопа, Джозефина и Эммелина, естественно, тоже. Да, собственно, все, кроме, разве что, Генри, которого дядя Уолли не одобряет в целом.

— Мужик твой, детка, конечно, типичный англичанин, и у него, конечно, есть свои положительные стороны, но, скажу прямо, у вас четверо детей и их нужно кормить. Добытчик нужен. Настоящий, я имею в виду. А Генри… что Генри? Ни амбиций, ни предприимчивости. И к жизни относится вроде как не всерьез. Ты должна его как-то растормошить, понимаешь, детка, о чем я? Этак вот раззадорить и отправить воевать за счастливую семейную жизнь. Чтоб вернулся с добычей, поняла? А он у тебя что-то не чухается.

Про себя Ева согласилась: действительно, Генри начисто лишен честолюбия. Уж она ли ему не твердила, чтобы он нашел место получше, бросил Техноколледж, устроился в промышленную либо страховую компанию, где хоть зарабатывают по-человечески. Без толку! Генри такой сидень. Так что теперь все надежды на приличное будущее для девочек и обеспеченную старость для себя связаны с дядей Уолли и тетей Джоан. Они познакомились в пятидесятые, в Лейкенхите. Уолли служил пилотом ВВС США, а Джоан — продавщицей в военном магазине. Ева была в восторге от своей тети, и особенно от того, что ей удалось выйти замуж за Уолли Иммельмана, владельца «Иммельман Энтерпрайзис» в Уилме, штат Теннесси, и заполучить новый особняк довоенной постройки и дом у озера в лесу неподалеку от городка, название которого Ева никак не могла запомнить. И пока она носилась по дому с пылесосом и занималась кучей других дел, которые надо было переделать прежде чем отправиться в общественный центр ухаживать за стариками — сегодня четверг, ланч для Третьего Возраста и чай с танцами, — ее душа полнилась радужными надеждами. Не то чтобы она открыто мечтала, что дядя Уолли умрет от инфаркта или, еще лучше, разобьется на своем двухмоторном самолете, а тетя Джоан очень кстати окажется вместе с ним. Нет. Такие порочные мысли добродетельное сознание Евы отвергало. Тем не менее, дядя с тетей далеко не молоды и… Нет, этого думать нельзя. Но заботиться о будущем девочек — оно ведь еще не скоро — она просто обязана. Да и в любом случае, поездка в Штаты — это очень увлекательно и расширяет кругозор. И потом, чертеняшки своими глазами увидят, каких высот можно достичь в Америке. Даже Уолли Иммельман, до вступления в ВВС США — простой деревенский парень, взял и стал мультимиллионером. А все благодаря честолюбию. Да, дядя Уолли — прекрасный пример для девочек. Куда лучше, чем отец. И перед Евой снова во весь рост встала «проблема Генри». Известно, что он будет делать в Уилме. Напиваться в дешевых барах, отказываться ходить в церковь и пререкаться по любому поводу с дядей Уолли. Как в тот кошмарный вечер, когда Иммельманы приехали за ними и повезли ужинать в Лондон, в свой невероятно шикарный, дорогущий отель. Как же он назывался? «Таверна у парка». Генри напился как свинья. Дядя Уолли еще сказал: бриташки даже с выпивкой управиться не в состоянии. Ева затолкала неприятное воспоминание подальше и переключилась на старика Экройда — тот пожаловался, что у него отошел мочеприемник. Не могла бы Ева прикрепить его обратно? Всего-то и делов, что… Нет, извините, не могла бы. Однажды он уже провел ее таким образом, и Еве пришлось стоять перед каталкой на коленях, держа негодника за пенис, под гнусное хихиканье других похотливых маразматиков. Нет, пакостному старикашке больше ее не обдурить.