Уик-энд - [78]

— Значит, это в самом деле был Фассет. И я думаю, что он действовал под своим настоящим именем.

— Так и было. В течение десяти лет Лоренс Фассет был одним из лучших оперативников в Управлении. Предан делу, прекрасный послужной список. А затем с ним что-то случилось.

— Он продался.

— Не так просто, — сказал Дженкинс. — По каким-то причинам его взгляды изменились, претерпели чудовищные изменения. Он стал врагом.

— И вы об этом не подозревали?

Гровер помедлил, прежде чем ответить. Казалось, он искал слова, которые никому не причинят боли. Он чуть склонил голову.

— Мы догадывались… Мы шли к этому постепенно, год за годом. Перебежчиков уровня Фассета никогда не удается накрыть врасплох. Процесс идет медленно, и истина выявляется шаг за шагом. Но рано или поздно все становится ясно. И тогда наступает момент, расставляющий все по местам… Чем мы и занимались — приближали его.

— И благодаря этому я попал в чертовски запутанную и опасную ситуацию.

— Лучше назвать ее просто опасной, но не запутанной. Фассет прибегал к различным приемам, манипулируя вами и вашими друзьями. Он был привлечен к операции «Омега», поскольку считался великолепным работником. Ситуация была на грани взрыва… Мы правильно предположили, что враг возложит на Фассета ответственность за «Омеги», чтобы спасти ее от . Он одновременно стоял во главе ее обороны и осуществлял охоту за ней. И поверьте мне на слово, стратегия была хорошо продумана. Вы начинаете понимать?

— С трудом. — Таннеру действительно трудно было понять сказанное.

— «Разделяй и убивай». «Омега» продолжала существовать. Звено «Порванный ремень» в самом деле обнаружилось в Сэддл-Уолли. Мы много анализировали то, что нам было известно, и почти сразу вышли на счета в швейцарских банках у Кардоне и Тремьянов. Когда в поле зрения появился Остерман, выяснилось, что и у него есть счет в Швейцарии. Обстоятельства как нельзя лучше играли Фассету на руку. Он вышел на три связанные между собой пары, занимавшиеся весьма сомнительной финансовой деятельностью и так или иначе объединенные швейцарскими банковскими счетами.

— «Цюрих». Вот почему это слово заставляло их так нервничать. Кардоне просто оцепенел.

— У него были для этого все основания. Впрочем, как и у Тремьяна. Один принимал самое непосредственное участие в спекуляциях брокерской конторы, которую финансирует мафия; а другой оказывал юридические услуги фирмам по торговле недвижимостью, прибегающим к уязвимым с точки зрения закона методам. Все их благосостояние держалось на этой деятельности. Откажись они от нее — и их ждало бы полное разорение. Остерман терял меньше, если говорить о конкретных деньгах, но, как представитель средств массовой информации, подвергаясь таким обвинениям, он мог, утратив безупречность репутации, потерять все. Вы лучше нас знаете, как чувствительна пресса к таким разоблачениям.

— Да, — не проявляя никаких эмоций, сказал Таннер.

— Всего за несколько дней настойчивый Фассет смог так искусно запугать все три пары, что они стали обвинять друг друга. Следующим этапом должны были стать силовые акции. Как только представилась бы , настоящая «Омега» уничтожила бы минимум две пары, и Фассет мог бы предъявить нам разгромленную «Омегу». Достижение с виду бесспорное… И все подозреваемые мертвы. Это был бы… блистательный ход.

Таннер с трудом поднялся с дивана и подошел к камину. Не скрывая гнева, он схватился за стойку вешалки.

— Я просто счастлив, что вы можете сидеть здесь и профессионально оценивать происшедшее. — Он повернулся к правительственному чиновнику. — Но так спокойно рассказывать об этом вы не имеете права, ! Моя , мои едва ! Почему поблизости не оказалось ваших агентов? Что случилось со всем тем оборудованием, которые вы закупаете у крупнейших корпораций всего мира? Кто слушал эти электронные… штучки, которые вы, как мне сообщили, растыкали по всему дому? ? !

Гровер и Дженкинс ответили на его слова лишь смущенным молчанием. Они спокойно и с пониманием встретили взрыв враждебности Таннера. Им уже приходилось сталкиваться с такими ситуациями. Пытаясь успокоить Таннера, Гровер заговорил мягко и убедительно.

— Мы признаем, что в таких операциях могут быть допущены ошибки. Более того, они неизбежны. Речь может идти даже об одной большой ошибке. И она тоже неизбежна в данном конкретном случае.

— ?

— Я бы хотел ответить… — сказал Дженкинс. — Это моя ошибка. Я был старшим офицером в этом деле и единственным, кто знал о подозрениях относительно Фассета. Единственным. В субботу днем Макдермотт сказал мне, что у Коля есть исключительно важная информация и он должен немедленно увидеться со мной. Но я не успел встретиться с ним в Вашингтоне, не сделал этого. Выслушав Макдермотта, я как можно скорее помчался сюда… Я решил, что Коль или кто-то из имеющих отношение к операции здесь, узнал, кем на самом деле был Фассет. В таком случае, из Вашингтона должна была поступить куча новых указаний.

— Мы были к этому готовы, — прервал его Гровер. — Тут же вступил бы в действие альтернативный план.