Уходящая звезда. Алмаз Холлистока - [43]

— Его трудно не услышать! — засмеялся Холлисток. — Да, вернулся, но я его сразу послал заказывать новые зеркала.

— Всё ты помнишь! — благодарная Анна бросилась целовать его, и этот поцелуй наверняка бы затянулся, перейдя в нечто большее, но время диктовало свои условия.

— Мне пора, — шепнул Холлисток, — но я ведь скоро вернусь.

— А я уже соскучилась! — Анна смешно надула губки. — Ты еще не уехал, а я уже скучаю!

— Утром приеду, и я думаю, тут уже будет не до скуки, — Холлисток вдруг стал серьезным. — Четыре камня, которые я привезу, это большая ответственность и большая головная боль. Их нельзя будет оставить ни на минуту, и никакой сейф тут не поможет.

— Я буду помогать тебе, милый. Там знали, кому поручать камни — ты справишься!

— Спасибо, дорогая! — Холлисток был действительно растроган. — Ну а сейчас мне надо идти.

— Я тебя провожу!

Они вышли на общую лестницу, и в этот момент внизу распахнулась дверь и раздались торопливые шаги.

— Вот и Масси, — Генрих посмотрел на часы, которые показывали без трех минут пять вечера. — Молодец, успел!

— А, вы уже идете! — Масси едва не наскочил на них. — Я все сделал, босс! Зеркала будут послезавтра к полудню.

— Прекрасно! Это то, что нужно. Ну все, милая, — Холлисток повернулся к Анне, — мы поехали. Жди меня примерно к одиннадцати. Если будут какие-нибудь неожиданности, я позвоню.

— Удачи, я буду ждать!

Они еще раз поцеловались, и Холлисток, сопровождаемый Масси, пошел вниз по лестнице. Анна так и стояла на площадке, провожая их взглядом. Но пройдя один пролет, Холлисток вдруг обернулся:

— Знаешь…, - он как-то задумался, — а позвони сегодня Блашницу. Телефон есть в моем журнале, он в верхнем ящике стола. Скажи, что я хотел бы его завтра видеть к часу дня.

— Сделаем! — улыбнулась Анна, после чего, помахав на прощанье рукой, Генрих быстро пошел вниз.

Масси уже стоял на улице, и увидев появившегося Холлистока, вопросительно взглянул на него:

— Берем такси?

— Нет! — съязвил тот. — Конечно пойдем пешком, мне тоже хочется сегодня бегать! Ну что ты задаешь такие глупые вопросы?!

Масси поднял руку, и уже через три минуты бежевый «Мерседес» стремительно повез их на вокзал. Прибыв на Бонн-Бойель за двадцать минут до отправления поезда Холлисток не торопясь купил несколько газет, читать которые последние несколько дней не было никакой возможности, и весь следующий час пути до Кельна заполнил просмотром новосттей, в то время как Масси просто заснул. В Кельне они прямо на вокзальной площади сели на автобус и через полчаса были в аэропорту. Проходя через многочисленные автобусные остановки Масси вдруг потрогал Холлистока за рукав:

— Смотрите!

— Так! — Холлисток сначала сокрушенно смотрел на комфортабельный «Неоплан», на табло которого светился маршрут «Бонн — Аэропорт», а затем рассмеялся:

— И не сказал же никто! Впрочем, кто нам мог это сказать, кроме Анны, а она, как я помню, как-то говорила, что вообще никогда не летала на самолете. Ну да ладно! Масси, узнай какое у них расписание и когда покупать билет. Я буду тебя ждать у табло прилета.

Холлисток прошел через новенькие раздвижные двери и очутился в громадном здании первого терминала. Информационное табло оказалось неподалеку от входа и пока он изучал движение рейсов, Масси снова присоединился к нему.

— Они уходят каждые полчаса с шести утра до полуночи, — сообщил он. — В остальное время можно добраться только поездом через Кельн или на такси. Билеты покупаются на месте.

— Про такси мог бы и не говорить, — поморщился Холлисток, — ехать на дальние расстояния, это значит поневоле привлекать повышенное внимание таксиста, а наша задача- как можно меньше быть на виду. А то, что автобусы ходят так часто, это хорошо. Значит, назад так и поедем.

— Когда первый самолет? — спросил Масси, скользя глазами по многочисленным цифрам.

— Получается, что первым будет рейс из Рио-де-Жанейро в 21.15, на нем прилетит Поштига, а следом за ним Морстон из Эйндховена в 23.00. Дальше еще не нашел, вероятно это будет ночью, потому что рейсов из Луанды и Каракаса пока на табло нет. Помни, что Поштига для тебя имеет имя Кантер, а Морстон — Зодо, не забывайся, кто перед тобой. Я сейчас схожу узнаю что с другими рейсами, а ты посиди здесь.

Пока Холлисток ходил в справочную, Масси сел в кресло для ожидающих и от нечего делать начал рассматривать рекламные проспекты, в изобилии лежавшие на всех столиках.

— Узнал. — Холлисток вскоре вернулся и сел рядом — Из Каракаса в 2 ночи прилет, а из Луанды аж в пять утра!

— Кто такой Конрад Аденауэр? — вдруг спросил Масси.

— Что это ты вдруг?! — Холлисток с удивлением посмотрел на своего помощника.

— А вот тут написано, что это аэропорт имени Конрада Аденауэра, — Масси показал ему плакат напротив. — Не припомню такого.

— Это канцлер Германии, он был сразу после войны.

— Что за мода такая — называть аэропорты именами политиков! Кеннеди, Ататюрк, де Голль, Аденауэр этот! — Масси говорил с искренним недоумением. — Неужели нельзя придумать просто красивые названия? Вся политика — это большая грязь, уж лучше бы тогда называли именами людей искусства, а политиков оставили для улиц и площадей, коли хочется их увековечить.