Уход Мистлера - [71]

Тогда поспешим домой. Анджелина как раз вовремя закрыла все ставни. И там так божественно прохладно!

Она заметила, как он оглядел ее наряд, — длинное бесформенное платье, почти прозрачное в нижней своей части, типа тех, что всегда ассоциировались у него с Лаурой Эшли[63] и маршами в поддержку гражданских прав. Под платьем просвечивало белье, напоминавшее нижнюю часть старомодного раздельного купальника. На ногах — скандинавские сабо на деревянной платформе с красным кожаным верхом.

Тебе не смешно? Ни капельки? А я думала, это заставит тебя вспомнить о шестидесятых. Почти что наша эра. И потом, шепнула она, уголком глаза косясь на рассыльного, расстегивается одним махом сверху донизу!

Ты просто потрясающа! Кто еще, кроме тебя, мог бы додуматься? А мне следовало бы надеть потрепанные хлопковые брюки и грязные белые тапочки!

Но Мистлеру было ничуть не смешно. Такое откровенное стремление соблазнить показалось ему отталкивающим, даже тошнотворным. Все равно что видеть, как официант из какого-нибудь второсортного буфета накладывает на тарелку клиенту, где и без того уже громоздится целая гора рыбы в белом соусе, гарнир из зеленого салата и сыр бри со слезой. Но то была не единственная причина.

В августе 1970-го, пока Клара с Сэмом были в Крау-Хилл, он пошел на обед с Питером и Джилл Берри, а также с кузиной Джилл, которая недавно развелась. Обедали они в итальянском ресторане на Лексингтон-авеню, по ту сторону от «Блуминдейла», что тогда считалось особым шиком, самым подходящим местом, где могут приятно провести жаркий летний вечер столь блестящая молодая пара, одинокая и тоже молодая женщина и их лучший друг, явившийся без жены, чтобы сбалансировать компанию за столиком. Здесь всегда было шумно, много посетителей, заказ столиков заранее не производился. И главный фокус заключался в том, чтобы привлечь к себе внимание владельца, такого стройного и невозмутимого, в совершенно изумительном костюме, сшитом на заказ в Риме, в сравнении с которым одежда посетителей выглядела просто дешевым барахлом, купленным где-то на распродаже.

Однако их присутствие не осталось незамеченным, о чем свидетельствовал дружелюбный кивок этого великого человека, означавший, что столик им вскоре предоставят, но лишь после похода к бару. Они пили мартини из таких полных бокалов, что содержимое выплескивалось на пальцы. У кузины были длинные волосы, круглые глаза и слегка отвислые груди. Мистлер не уловил ее имени и раздумывал над тем, спит с ней Питер или нет. Чтобы перекричать царивший в зале шум, она рассказывала о своей работе прямо на ухо Мистлеру. Изо рта у нее пахло джином и сигаретами, ему нравились и этот запах, и ее крепкие белые зубы, и то, как она умудрялась стоять совсем рядом, в каком-то дюйме от него, и при этом тела их не соприкасались. Помады на губах не было. Уже позже, за граппой, Питер сказал, что бывший муж Пегги был порядочной свиньей. Просто счастье, что она наконец от него избавилась. И предложил тост — за ее свободу.

Питер с Джилл пошли домой пешком, предоставив Мистлеру провожать Пегги до дому. А жила она в Челси, на другом конце города. В такси он обнаружил, что ее губы способны вытворять настоящие чудеса. И без долгих слов последовал за ней по лестнице, на верхний этаж, где находилась ее квартира.

Сними ботинки, сказала она у двери. Сперва хочу убедиться, что с Джебом все в порядке.

Вот так сюрприз. Мистлер удивленно вскинул брови.

Да, верно, ты не знаешь. Он мой сын, друг и партнер. Замечательный маленький человечек.

С Джебом было все в порядке. Почти всю спальню Пегги занимал гигантский водяной матрас, небрежно прикрытый стеганым одеялом.

Терпеть не могу застилать постель, сказала она Мистлеру. Это моя берлога.

А что, если Джеб все-таки проснется?

Не проснется. А если даже и да, скажу ему, что ты — мой очень близкий друг.

Когда он уже уходил, она сказала: А Питер твой верный дружок. Не хотелось бы, чтоб он знал.

Мне тоже. Мы с тобой можем неплохо проводить время, но только чтобы это оставалось между нами.

Он встречался с ней до конца лета, но не слишком часто, и она всегда звонила ему первая. И почти всегда пространно объясняла, что не может позволить себе няньку для ребенка, но и оставлять Джеба в доме одного ей не хочется, к тому же вряд ли найдется нянька, чье присутствие в дома она или Джеб смогут стерпеть. Она вообще редко выходила из дома; тот вечер с Берри был исключением. Придется им немного подождать, отец забирает Джеба на уик-энд, говорила она Мистлеру.

Тем временем обедали они вместе с Джебом, который был примерно в возрасте Сэма, но в отличие от Сэма укладывался спать рано и без всяких там капризов и уговоров. Впервые у Мистлера появилась женщина, не видевшая ничего зазорного в том, что именно она звонит ему, приглашая заняться сексом или предлагая то или иное развлечение в постели.

Если вдруг захочется трахаться, говорила она ему, всегда можешь позвонить и попросить разрешения приехать. А уж я скажу, в настроении или нет. И на твоем месте я бы не беспокоилась. А когда я захочу, тут же дам тебе знать.

Все это как нельзя более устраивало Мистлера. Хотя ему не слишком нравилось задаваться вопросом, должен ли он хоть изредка звонить ей просто так. Впрочем, она всегда могла застать его в офисе, через секретаршу, необычайно деликатную и молчаливую мисс Так, у которой никогда не возникало сомнений, с кем надо соединять шефа, а с кем — нет. Если же Мистлер был занят и не один, она всегда обещала, что Пегги перезвонят.