Ухо к земле - [33]

— А, черт с ним! — сказала она и погасила свет.

Эйб Шулман сидел за своим письменным столом и быстро заносил цифры на листок бумаги. Итоги недели были неудовлетворительные. Хотя сезон был в полном разгаре, через его руки не прошло ничего сколько-нибудь стоящего. Полиция Майами резко усилила меры безопасности и распугала ребят. За всю неделю не произошло ни одной приличной кражи.

Неожиданное появление Генри и Джонни удивило его.

— Привет, полковник... Джонни... Зачем пожаловали?

— За деньгами, — Джонни поставил портфель на стол. Эйб горько улыбнулся.

— Кому не нужны деньги? — Его маленькие глазки остановились на портфеле. — Вы мне что-нибудь принесли?

— Угу.

— Подождите. — Эйб встал и запер дверь кабинета. Джонни расстегнул «молнию» на портфеле и достал три замшевых мешочка и сверток в папиросной бумаге. Он развернул их и высыпал содержимое на бювар Эйба. При виде бриллиантов, изумрудов, рубинов и четырех великолепных ниток жемчуга Эйб со свистом втянул воздух. Такого прекрасного улова он не видел уже несколько лет.

— В свертке — золотые, серебряные и платиновые оправы, — пояснил Генри.

Подождав, пока Эйб осмотрит оправы, Джонни сказал:

— По страховой оценке все разом стоит пятьсот восемьдесят кусков.

Эйб принял непроницаемый вид и покачал толстыми плечами.

— Джонни, мой мальчик, никогда не доверяй страховой оценке. Пагубная ошибка. Стоимость драгоценностей всегда завышают при страховании... это же рэкет.

Он разложил бриллианты перед собой и, сопя, наклонился над ними. В течение десяти минут он изучал отдельные камни, осматривал ожерелье, то и дело вставляя в глаз лупу, а Джонни и Генри молча наблюдали.

Наконец он вынул из глаза лупу и начал делать подсчеты на листке бумаги. Затем бросил карандаш и посмотрел на Генри.

— Товар хорош, полковник, спору нет, но при теперешнем состоянии рынка я не смогу получить больше 350 кусков. Вы хотите треть? Такой был уговор... чистейший грабеж... но мы договорились, а я — человек слова. Значит, я плачу вам 50 тысяч долларов. — Он улыбнулся Генри. — Правильно?

— Ты получишь за этот товар больше, Эйб. Брось, меня не проведешь, — сказал Генри, качая головой. — Мы считаем, настоящая цена — двести тысяч.

— Нет, — спокойно сказал Джонни, — ты продашь их за 350 тысяч или не получишь вовсе!

Эйб отпрянул со страдальчески изумленным видом.

— Ты сошел с ума! 350? Да мне и двухсот нипочем не получить. Я знаю рынок.

— Я тоже, — сказал Джонни. — Я говорил с Берни Баумом.

Эйб побурел.

— С этим жуликом! Не смеши меня! Ты только послушай, Джонни, я знаю, о чем говорю. Я...

— Заткнись! — прорычал Джонни, вскакивая. Он наклонился через стол, свирепо глядя на Эйба. — Ты заплатишь нам сто двадцать тысяч, иначе мы заберем товар. Ну?

Эйб отодвинулся назад.

— Это невозможно, Джонни, но я скажу тебе, что я сделаю. Пусть я понесу убыток... Товар хорош, признаю, но спрос сейчас паршивый. Я дам вам 80 тысяч. Идет?

Джонни начал сгребать бриллианты, бросая их в мешочек. Когда он принялся за изумруды, Эйб не вытерпел.

— Да погоди ты... восемьдесят тысяч? — Это же целое состояние? Клянусь, Джонни, никто другой не предложил бы вам больше пятидесяти. Клянусь тебе!

Джонни побросал изумруды в мешочек.

— Что ты делаешь? — спросил Эйб. Лицо его блестело от пота.

— Я покажу товар Бауму, — сказал Джонни, опуская ожерелья в третий мешочек.

— Да слушай же, Джонни, поимей соображение. Берни не даст за них 50 тысяч. Я знаю Берни, он жулик. — Видя, что Джонни завязывает мешочки, Эйб поспешно продолжал: — Ладно, даю вам сто тысяч. Я буду разорен, но я не хочу, чтобы вы попали в грязные руки Баума... Сто тысяч.

Джонни прервал свое занятие и поднял голову.

— Наличными?

— Конечно.

— Сейчас же?

Эйб всплеснул руками.

— Ради бога, Джонни, будь благоразумен. Разве я стану держать такие деньги прямо здесь, в конторе? Получишь деньги на той неделе.

— Я получу их сейчас или пойду к Бауму, — сказал Джонни, кладя мешочки в портфель.

— Но у меня их нет! — взвизгнул Эйб, стуча кулаками по столу. Слушай ты, сукин сын...

Этого не следовало говорить.

Джонни выбросил руку и ухватил его за рубашку. От сильного рывка голова Эйба резко метнулась назад.

— Как ты меня назвал?

Эйбу казалось, что у него сломана шея. Его жирное лицо пожелтело, глаза выкатились.

— Беру назад, — прохрипел он. — Прошу прощения...

Джонни отшвырнул его, едва не опрокинув вместе с креслом.

— Мне нужны деньги, наличные. Мы подождем здесь. Твои дружки тебе одолжат. Иди и достань!

— Никто не одолжит мне сто тысяч! — завопил Эйб. — Ты сумасшедший. Я просто не могу...

— Ладно... не можешь, так не можешь... Ты мне осточертел. Я буду договариваться с Баумом.

Наблюдавший эту сцену Генри позавидовал умению Джонни вести торг. Он знал, что он бы не сумел так. Эйб наверняка уговорил бы его согласиться на 50 тысяч.

Между тем, Эйб сделал то, о чем ему вскоре пришлось пожалеть. Он надавил ногой сигнальную кнопку под столом. В соседнем помещении целыми днями скучали два наемных громилы. Имея дело с самой пестрой клиентурой, Эйб не знал, когда ему понадобится их помощь. Было похоже, что сейчас такой момент наступил.

— Постой, Джонни, ты — жулик, но я посмотрю, что можно сделать. Что, если вы придете попозже, а? Товар можно оставить у меня в сейфе. Не могу же я добыть сто тысяч за пять минут.