Ухо к земле - [29]

Лиза только что закончила заново отделывать спальню. Гарри зашел к светловолосому декоратору-гомосексуалисту, который, как он знал, ненавидел Лизу, и уговорил того добавить четыре сотни: три для Гарри, одну для себя. Гомик пережил несколько неприятных минут, объясняя Лизе, почему цена превысила первоначальную смету, но комната ей понравилась, и она, ворча, согласилась. Так она вновь оплатила интрижку Гарри.

Однажды воскресным утром, когда Таня и Гарри лежали на кровати, пресытившись любовью, она попросила:

— Расскажи мне, пожалуйста, об ожерелье Эсмальди.

— Откуда ты о нем знаешь? — удивленно спросил Гарри. Он испытывал приятную расслабленность и сонливость.

— Я читала о нем. Оно очень красивое?

— Пожалуй... Да, очень.

— Она часто его надевает?

— Почти никогда. Оно лежит в сейфе. Честное слово, чертовски досадно, что у нее неподходящая наружность. На красивой женщине оно выглядело бы великолепно.

— А на мне?

Гарри приподнял голову и окинул взглядом ее обнаженное тело. Улыбаясь, он кивнул.

— Великолепно — не то слово.

— Если с ней что-нибудь случится, ожерелье станет твоим?

— Где там. Она завещала его музею, да и не случится с ней ничего.

Миндалевидные глаза Тани расширились.

— Музею?

— Именно. Музею изобразительных искусств в Вашингтоне.

— Значит, когда она умрет, его уже не наденет ни одна женщина?

— Верно.

Таня глубоко вздохнула.

— По-моему, это очень эгоистично.

— Да, но ничего не поделаешь... ожерелье ведь ее.

Всю неделю Лизу мучила боль. Ее раздражительность стала невыносимой. Доставалось даже Хельгар, а уж Гарри — больше всех. Он нервно расхаживал по гостиной, когда вошел доктор Гурли, закончивший осмотр Лизы.

Высокий, худой, почтенного вида врач нравился Гарри.

— Как вы ее находите, доктор? — спросил он с волнением.

— Тревожиться не о чем. Периодические приступы боли неизбежны. Я выписал ей новые лекарства. Через несколько дней она будет в норме. — Он тоже испытал на себе остроту языка Лизы, но она была одной из самых выгодных пациенток, и он смирился с этим.

— Значит, опасности нет?

— Опасности? — Гурли улыбнулся и отрицательно покачал головой. — Она проживет еще долгие годы. В этом отношении вам нечего беспокоиться, а вот развеяться ей необходимо. Я порекомендовал ей отдохнуть несколько недель на яхте. Морской воздух, перемена обстановки — нет ничего лучше для нее.

После ухода врача Гарри поднялся в спальню Лизы. Она лежала в постели: жесткое осунувшееся лицо, губы от боли сжаты в тонкую линию.

— Этот дурак считает, что мне нужна морская прогулка, — сказала она, когда Гарри закрыл дверь спальни. — Мы поедем на Багамы. Предупреди капитана Эйнсуорта. Мы отплываем в субботу и пробудем в море шесть недель. Я уже звонила Ван Джонсонам. Они поедут с нами.

Гарри ужаснулся. Он подумал о Тане. Шесть недель не видеться с ней! Торчать на проклятой яхте с жуткими занудами Ван Джонсонами!

— Но, дорогая, я не могу бросить офис на шесть недель, — запротестовал он, пытаясь улыбнуться.

Она сердито уставилась на него блестящими черными глазами.

— Не говори глупости! Прекрасно можешь! Мисс Бернстейн прекрасно там справится, гораздо лучше тебя! Предупреди капитана Эйнсуорта!

Большую часть дня Гарри просидел в офисе, пытаясь найти выход. После ленча он позвонил из клуба в ресторан «Сайгон» и попросил позвать Таню.

— Мне нужно встретиться с тобой сегодня вечером.

— Гарри, милый, прости, но нельзя мне.

— Неважно. Нам необходимо увидеться.

Вечером, когда Лиза легла, Гарри встретился с Таней на обычном месте.

— Нет, к тебе сейчас не поедем, — сказал он, сев рядом с ней в машину. — Слушай меня внимательно... это важно.

Он сообщил ей, что Лиза затеяла шестинедельную поездку на Багамы и ему придется ехать с ней. Таня ахнула от огорчения.

— Но ты не беспокойся, я не стану торчать там шесть недель, — сказал Гарри, беря ее за руку. — Мне надо, чтобы третьего сентября ты послала на яхту телеграмму. — Он достал из бумажника сложенный листок. — Тут адрес и текст. Четвертого я вернусь, и мы вместе проведем три дня и три ночи, потом придется возвращаться на яхту.

Спустя две недели, когда яхта стояла на якоре в гавани острова Андрос, готовясь отплыть в Нассау через пролив Эксума, прибыла телеграмма.

Гарри пережил четырнадцать отвратительных дней. Правда, настроение Лизы улучшилось, но необходимость постоянно находиться с Ван Джонсонами чуть не свела его с ума. Все четверо сидели на палубе, потягивая коктейли, когда матрос принес Гарри телеграмму. Читая, Гарри чувствовал на себе взгляд Лизы. Пробежав текст, он протянул ее жене.

«Яхта Золотая Стрела. Остров Андрос.

Готов пересмотреть вопрос. Прошу встретить пятого на участке.

Хэл Гаррвард.»

Лиза с подозрением уставилась на него.

— Что это значит?

— Это от техасца, которого я тогда почти уговорил. Помнишь, он хотел купить землю. Лиза, речь идет о трехстах тысячах.

— Откуда он узнал, как с тобой связаться?

— Я и не терял с ним связи.

— Что ж, мисс Бернстейн им займется.

— Нет... он вида ее не стерпит. Мне придется вернуться.

Его поддержал Сэм Ван Джонсон, крупный, одутловатый, начинающий лысеть мужчина.

— Господи, Гарри! Триста тысяч! Ну и ну! Вот это деньги! Как ты будешь добираться?