Ухищрения и вожделения - [118]

— Зато он-то ей никакого алиби не предоставил, — сказал Рикардс. — Она утверждает, что была одна в «Обители мученицы», пока чуть позже девяти тридцати не поехала забрать портрет. Она и эта экономка из старого пасторского дома, миссис Деннисон, единственные из всех присутствовавших на том обеде у Мэаров, кто не попытался представить алиби. А мотив у нее имеется. Хилари Робартс была любовницей ее брата. Конечно, он говорил нам, что с этим покончено, но это ведь только его утверждение. Предположим, они собирались пожениться, когда он переедет в Лондон. А она посвятила всю свою жизнь брату. Не вышла замуж. Никакого иного выхода эмоциям. С какой стати уступать его другой женщине, как раз когда Мэар собирается получить все, к чему стремился?

Дэлглиш подумал, что это слишком поверхностное объяснение отношений, которые, даже при его кратком знакомстве с этими людьми, казались куда более сложными.

— Она ведь довольно известный профессиональный писатель. Пользуется успехом, — возразил он. — Мне думается, успех сам по себе есть особая форма реализации человеческих эмоций, если предполагать, что ей это необходимо. Мне она показалась человеком совершенно самодостаточным.

— Я думал, она поваренные книги сочиняет. И вы ее называете профессиональным писателем? К тому же известным?

— Книги Элис Мэар очень высоко ценятся и весьма прибыльны. Мы издаемся в одном и том же издательстве. Если бы зашла речь о том, кого предпочесть, наш издатель, думаю, скорее отказался бы от меня.

— Так что вы считаете, что этот брак мог бы даже стать для нее облегчением, освобождением от излишних обязанностей? Пусть-ка другая женщина готовит ему еду и окружает заботой? Для разнообразия, да?

— Да зачем ему нужны заботы какой бы то ни было женщины? Вообще-то небезопасно строить теории о других людях и их эмоциях, а тут… я сильно сомневаюсь, что она испытывает именно такие родственные чувства, такую псевдоматеринскую ответственность. Да и он вряд ли нуждается в этом, вряд ли испытывает потребность в такой заботе.

— Тогда какими вам представляются их взаимоотношения? В конечном счете они ведь вместе живут, во всяком случае, большую часть времени. И она к нему очень привязана, у всех, кажется, создалось именно такое впечатление.

— Ну они вряд ли жили бы вместе, если бы не обстоятельства. Да и вряд ли можно сказать, что они живут вместе. Она очень часто отсутствует, как я понимаю, роется в книгах, собирает материал. А у него — квартира в Лондоне. Как мог бы человек, лишь однажды видевший их вместе за обеденным столом, постичь самую суть их отношений? Я могу предположить, что их связывают взаимная преданность, доверие и глубокое уважение друг к другу. Спросите у них.

— А зависти здесь нет? К нему или к его любовнице?

— Если и есть, она очень умело это скрывает.

— Ну хорошо, мистер Дэлглиш. Возьмем другой сценарий. Предположим, ему надоела эта Робартс, а она, предположим, настаивает, чтобы он на ней женился, хочет уйти с работы и переехать вместе с ним в Лондон. Предположим, она просто уже его достала. Не захочет ли Элис Мэар в этом случае что-либо по этому поводу предпринять?

— Вроде того, чтобы замыслить и осуществить уникальное по хитроумности убийство? Ради того, чтобы избавить брата от кратковременных неприятностей? Вы не думаете, что сестринские чувства едва ли могут завести в такую не поддающуюся разумению даль?

— Да, но ведь эти неприятности вовсе не кратковременные. Речь идет об очень решительной женщине. Подумайте сами. Сколько мужчин среди ваших знакомых были вынуждены вступить в брак, которого они вовсе не хотели, из-за того, что воля женщины оказывалась гораздо сильнее их собственной? Или потому, что не смогли выдержать всей этой нервотрепки, слез, обвинений, эмоционального шантажа?

— Вряд ли она могла его шантажировать их отношениями, — возразил Дэлглиш. — Он не женат, она не была замужем — они никого не обманывали, их отношения не носили скандального характера. И я не представляю себе, чтобы кто-нибудь — женщина или мужчина — мог заставить Алекса Мэара сделать что-либо против воли. Я знаю, очень опасно судить по внешнему впечатлению, а именно этим мы с вами и занимаемся последние минут пять, но он кажется мне человеком, который строит свою жизнь, ставя свои собственные условия, и, вполне возможно, всегда именно так и поступал.

— А это вполне может сделать его способным на злодеяние, если кто-то встанет на его пути.

— Так теперь вы предполагаете, что он — убийца?

— Я предполагаю, что он — один из самых вероятных подозреваемых.

— А что эта пара в жилом фургоне? — спросил Дэлглиш. — Есть какие-либо свидетельства, что им были известны методы Свистуна?

— Никаких свидетельств в этом смысле нам обнаружить не удалось. Но как мы можем знать точно? Парень этот, Нийл Паско, ездит по округе на своем универсале, выпивает в окрестных пабах. Мог слышать какие-то разговоры. Среди полицейских, занятых в этом расследовании, не все умеют молчать. Мы не сообщали подробностей в газеты, но ведь на всякий роток не накинешь платок. Могло что-то и просочиться. Правда, кое-какое алиби у него есть: он ездил на этом своем универсале за Норидж, на юг от города, поговорить с каким-то человеком. Тот написал ему письмо, что вроде заинтересовался НПА, этим антиядерным движением, которое Паско организовал. Видно, парень надеялся, что там группу можно создать. Я послал туда двоих наших, поговорить с этим человеком. Тот утверждает, что они были вместе примерно до восьми двадцати, когда Нийл Паско отправился домой. То есть сказал, что едет домой. Девушка, с которой он живет, Эми Кэмм, говорит, он вернулся в фургон около девяти и они весь вечер провели вместе. Я-то думаю, он приехал чуть позже. Это как надо было его развалюху гнать, чтоб из-под Нориджа за сорок минут до Ларксокена доехать. А мотив у него один из самых сильных. Если бы Хилари Робартс довела дело о клевете до конца, он разорился бы в пух и прах. А Кэмм очень даже выгодно его алиби подтвердить. Она с малышом вполне удобно устроилась в его фургоне. И вот еще что я вам скажу, мистер Дэлглиш: они раньше собаку держали. И поводок все еще висит за дверью, внутри.