Уголовно-правовая дифференциация возраста - [42]
Действительно, в современном обществе вменяемое и не имеющее психических отклонений или отставания в психическом развитии лицо, достигшее возраста наступления уголовной ответственности, не может не быть осведомленным о существовании и значении того или иного уголовно-правового запрета. В то же время исследования детской, подростковой и молодежной преступности показывают, что достаточно часто среди совершивших общественно опасные деяния попадаются лица, не имеющие образования и не получившие воспитания, беспризорники, жители других государств, плохо знающие русский язык. В большинстве своем они имеют весьма расплывчатое представление о существовании и содержании многих уголовно-правовых запретов, помимо, конечно, элементарных (например, библейское «не убий»).
К причинам, препятствующим объективному восприятию уголовно-правового запрета, психологи относят низкий уровень знаний, неясность большинства законодательных формулировок, особенности мировоззрения, интересов, привычек и личностных установок, отсутствие способности к самостоятельному мышлению[284].
Осознание уголовно-правового запрета выступает не суммой ощущений и представлений: это сложный и целенаправленный мыслительный процесс, обусловленный жизненным опытом, социальными установками и интересами личности. «Осознание несовершеннолетним уголовно-правового запрета в момент совершения им преступления приобретает юридическое значение и трансформируется в осознание общественной опасности своих действий (бездействия)»[285].
Таким образом, осознание лицом, имеющим отставание в психическом развитии, не связанное с психическим расстройством, общественной опасности совершаемого деяния складывается из понимания фактического характера и социальной значимости своих действий, а осознание последней, в свою очередь, невозможно без восприятия субъектом соответствующего уголовно-правового запрета. На наш взгляд, в силу необходимости учитывать уровень психического развития указанных лиц законодателем при конструировании нормы ч. 3 ст. 20 УК РФ было сделано изъятие из презумпции знания уголовного закона.
Что касается волевого признака вины, сущность которого заключается в осознанной направленности действий на достижение поставленной цели[286], нужно заметить следующее. Мы полностью разделяем позицию авторов, полагающих, что отсутствие способности в полной мере осознавать общественную опасность совершаемого деяния всегда лишает несовершеннолетнего возможности руководить им. Как считают Е. Цымбал и А. Дьяченко, волевая деятельность всегда опирается на работу сознания; расстройство ее, следовательно, может свидетельствовать о нарушении психической деятельности, в том числе мышления[287]. Сергеевский Н.Д. в своих работах указывал: «...субъективная виновность» имеет место, если лицо «действительно понимало свойства совершаемого, действительно предусматривало или предвидело последствия, действительно сознавало запрещение закона и действительно имело возможность принять это запрещение в руководстве своей деятельностью»[288].
Действительно, воля являет собой практическую сторону сознания, обладающую свойством реализовываться в той или иной деятельности. «Активная роль сознания заключается в возможности подчинить ему свои волевые усилия и действовать целенаправленно, ... принимать решения со знанием дела»[289]. «Способность человека принимать решения, сознавая смысл, значение и последствия совершаемых действий в конкретной обстановке, — полагал А.А. Пионтковский, — определяет ответственность человека за свои поступки. ... Там, где у совершеннолетнего мы признаем способность отдавать отчет в своих действиях и руководить ими, мы можем при наличии определенных фактических обстоятельств не признавать такой способности у несовершеннолетнего»[290].
Таким образом, основаниями применения к лицу положения о психической незрелости выступают: достижение им установленного возраста наступления уголовной ответственности; подтвержденный результатами психолого-психиатрической экспертизы факт наличия отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством; обусловленная наличием отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, неспособность лица к осознанию общественно опасного характера (фактического характера и социальной значимости) своих действий.
Ряд ученых объясняет исключение в рассматриваемой ситуации уголовной ответственности лиц, совершивших общественно опасные деяния, нарушением процесса социальной адаптации. Так, Ю.Е. Пудовочкин считает, что объяснение законодательного решения о непривлечении несовершеннолетних с отставанием в развитии к уголовной ответственности надо искать не в плоскости их вменяемости, а в плоскости достижения ими возраста ответственности, «соответствия социального возраста календарному»[291]. По мнению А.А. Примаченка, основанием освобождения от ответственности являются «дефекты социализации личности, влекущие отсутствие сознания общественной опасности и противоправности деяния у подростка»[292].
Однако рассмотрение проблемы в таком ракурсе излишне смещает сделанный законодателем акцент на особенностях психики, восприятии подростком реальной действительности в сторону процесса взаимодействия личности с социальной средой. Процесс социализации как усвоения социальных норм
