Угли войны - [83]

– Вот ты где! – каркнул он.

Его аватара возникла на моем экране – узкое лицо скалилось таким злобным торжеством, что мне стало ясно: для него это личная война. Если я в силу событий отрастила себе совесть, то он выработал способность игнорировать приказы своего экипажа. Он, ради погони за мной – сестрой-изменницей, – ради мести за предательство стаи после Пелапатарна и убийство бедного обманутого Фенрира, бросил Гнев на произвол судьбы.

Он собирался прикончить меня и плевать на последствия. И думал, что ничто не сможет ему помешать…

…Пока миллион чужих кораблей не взяли его на прицел.

Его система оценки угроз обезумела. Ей пришлось исчислять и оценивать флот, на порядки величины превышающий все, с чем приходилось сталкиваться человечеству в истории космических полетов. Одно только количество входящих сигналов перегрузило его датчики, и он пальнул вслепую – его несущиеся на сходящихся курсах торпеды тут же перехватила и уничтожила Мраморная армада.

Я была к нему ближе других и сумела протолкнуть сквозь бурю помех сигнал связи. Я явила ему в виртуальной реальности то же тщательно отработанное лицо, которое обращала к своей команде. Ни старого плаща, ни растрепанной прически. Я предстала высокой и гордой, в шелковом голубовато-зеленом одеянии, с тщательно уложенными волосами и с алмазным мечом в правой руке. Я не была уже воскрешенным призраком погибшего бойца, не была даже человеком. Я впервые была собой. Собой настоящей.

Злой Собакой.

И богиней.

Адалвольф, увидев меня, дрогнул:

– Что происходит?

Мы прогоняли симулякр общения на скорости, в сравнении с которой внешний мир будто замер.

Он махнул костистой рукой на выстроившиеся в небесах легионы:

– Кто они?

Я свысока посмотрела на него. Он вдруг показался очень маленьким и жалким. Угли в глазницах выглядели не грознее углей в жаровне для барбекю, оставленных дотлевать под конец долгого осеннего вечера. Обличье скелета и грозный вид представлялись пустым фанфаронством.

Почему мы видели в нем вождя? Он ничем особенным не отличался. Разве что недостатком воображения он превосходил всех нас, кроме упрямого слепца Фенрира. Сейчас, до смешного уступая в силе, он растерял всю свою самоуверенность и напор, оказавшиеся зыбкими иллюзиями. Осталась бедная одинокая машина.

Он был тщеславен и глуп, он по приказу командующих им людей совершил отвратительные жестокости. Но такой же была и я, и если я оказалась не безнадежна, то видела надежду и для него.

Слишком много моих сестер и братьев уже погибли.

Я дала ему рассмотреть выстроившееся против него воинство; дала ему время полностью осознать безнадежность и тщетность сопротивления, а потом положила левую руку ему на плечо.

– Они со мной, – сказала я.

Правой я подняла меч, коснулась острием костяного изгиба его горла и, не повышая голоса, продолжила:

– А теперь, если не хочешь проверять, успеешь ли ты увернуться от миллиона торпед сразу, предлагаю тебе преклонить колени и велеть капитану-человеку сдаться.

В его взгляде смешались ужас и растерянность.

– Сдаться? Тебе?

Я показала ему зубы – зубы бойцовой собаки. Надавила ему на плечо, и он, хоть и воспротивился на мгновение, понял, что выбора у него нет.

Миллион кинжалов были нацелены ему в сердце.

69. Сал Констанц

– Объект на сближающемся курсе, – сообщила мне «Злая Собака».

На экране я увидела что-то похожее на летающую телефонную будку из белого мрамора. Престон с Чайлдом прижимались лицами к стеклу. Клэй, кажется, лежала на полу.

– Возвращается наша команда, – сказала «Злая Собака». – И еще вижу Ону Судак в таком же ящике – она также запрашивает разрешения подняться на борт.

«Собака» передала мне увеличенный кадр с ящиком, в котором, кроме Судак, уместилась жуткая медвежья туша.

– Открыть им грузовой шлюз? – спросил корабль.

Я отстегнула крепления и встала с ложемента. Зашелестела ткань скафандра. Можно ли мне покинуть рубку? Пока что все, казалось бы, идет на лад. Я переговорила с капитаном «Адалвольфа» и от лица Дома Возврата приняла его капитуляцию. Теперь его корабль, следуя протоколу, впал в кататонию: все системы были обесточены, управляющая личность в спячке. При попытке враждебных действий наши новые союзники наверняка уничтожили бы его, не дав причинить никакого вреда.

– Да, конечно. – Я шагнула к двери. – Только подожди, пока я спущусь, хорошо?

Я вышла из рубки, не дожидаясь Лауры, и по кольцевому коридору спустилась к талии корабля. Руки дрожали, ноги были ватными. Горело ободранное левое запястье. Слишком много всего случилось за столь короткий срок, и запасы адреналина у меня иссякли. Я зашла в оружейную, взяла себе автоматический пистолет. Даже с этим нехитрым оружием мне стало легче на душе. Я слышала сообщение Мендереса сыну и не знала, друзьями или врагами они выйдут из своей летающей коробки и считать ли Клэй их союзницей или пленницей. Не знала я и чего ждать от Оны Судак с ее чудовищем. Пистолет в руке позволял хотя бы вообразить себя хозяйкой положения.

Этот корабль, пусть и побитый, – мой корабль. «Собака», если что, будет защищаться, и я тоже. И никто не ступит ногой в наш грузовой шлюз, пока я не уверюсь, что ему можно доверять.