Угас Кеклоус - [5]

– Знаете что, – сказал он вслух. – Я только-только пришел с работы и, признаться, чертовски проголодался. Если вы не возражаете, я бы занялся сейчас приготовлением пищи. Не прекращая, впрочем, беседы.

– Конечно, конечно, – сейчас же согласился Зугр Золтан.

– Тогда пройдемте на кухню.

Пришелец с готовностью стронулся с места, но тут же остановился, как-то неестественно дернувшись.

– С-секундочку! – прошипел он.

Он вдруг на мгновение замер, а потом из-под плаща у него выскользнуло длинное и тонкое зеленоватое щупальце и задрожало какой-то мелкой неуправляемой дрожью. Через мгновение из-под плаща выскользнуло еще одно щупальце, а потом еще и еще… Несколько секунд спустя уже около десятка таких щупалец хлестали словно бы с остервенением пространство вокруг пришельца. Результатом этого явилась сорванная с окна занавеска, расколоченный будильник и обрушившаяся вместе с книгами полка. Да еще какой-то писк, нарастая, зазвучал вдруг на немыслимо высокой ноте.

А потом это все в одно мгновение прекратилось, щупальца втянулись обратно под плащ, писк оборвался, пришелец снова замер в полной неподвижности.

– С-сброс-с… эмоциональной экс… экс… экс… в общем, завершен, – сообщил он Черкашину. – С-сос-стояние на данный момент удовлетворительное. Раз-зговор можно продолжать.

Черкашин, разинув рот и вытаращив глаза, с изумлением на него смотрел. Давешняя увесистая мясорубка была теперь у него в руках, в самой что ни на есть боевой позиции. Причем момент, в который он ее схватил, он совершенно не помнил. Впрочем, пускать ее в ход, судя по всему, необходимости больше не было. Мерзкий Старикашка, по-прежнему неподвижный, снова выглядел достаточно безобидно.

– Что за повадки, – пробормотал он все же. – У меня, знаете, здесь не парк аттракционов.

– Ус-спокойс-ся, землянин, – прошипел Зугр Золтан. – У меня вс-сегда пос-сле гиперперехода такой эмоциональный с-с… с-сброс-с… К тому же это имущество вам уже вряд ли понадолбитс-ся.

– Это не вам решать, – возразил Черкашин сердито. – В этой квартире я пока что хозяин.

– Ну, раз-зумеется. Приношу вам с-свои из-звинения.

– Да ладно, – проговорил Черкашин уже более благодушно. Давешний сумбур в его голове к этому моменту исчез окончательно, и даже более того – сменился какой-то игриво-бесшабашной удалью. А пахтать мне его во всю ивановскую, подумалось ему. Видимо, "эмоциональный сброс" случился также и у него, хотя никакого-такого гиперперехода он вроде бы не совершал.

– Знаете что, – сказал он весело. – Я все еще по-прежнему хочу есть. И даже больше, чем раньше. Если я хоть что-нибудь сейчас не съем, – добавил он, – то больше за себя не отвечаю. Могу, к примеру, наброситься на вас и сожрать живьем.

При последних словах этой фразы пришелец невольно отступил назад. Это движение не укрылось от взгляда Черкашина. Неужто и вправду поверил, удивился он. Ну и нравы же у них, видно, там, в галактике. Тут он представил, как засовывает себе в рот склизкое зеленоватое щупальце, жует его, потом пытается проглотить, и его чуть не стошнило.

– Да ладно, – пробормотал он миролюбиво. – Я пошутил. У нас, землян, такие обычаи, знаете, не в чести – пожирать живых существ, по крайней мере, разумных.

Он хохотнул. Пришелец же на его заявление вроде бы никак не отреагировал. Стоял себе молча и неподвижно да все лупал и лупал своими маленькими злобными глазками.

Черт его знает, что у него на уме, подумал Черкашин, с недоумением глядя на сумрачную фигуру у окна. Но инициатива, кажется, уже не на его, а на моей стороне. Что ж, это хорошо.

– Итак, – сказал он, делая рукой широкий приглашающий жест. – Прошу на кухню.

– Благодарю, – произнес пришелец после короткой паузы.

Он помешкал секунду-другую, потом стронулся наконец с места, и пространство вокруг него снова как бы пришло в движение. Словно бы какие-то едва уловимые глазом потоки и вихри забурлили вокруг него, создавая зону некоего чуждого этому миру бытия. Да и сам он, признаться, двигался не менее странно – не столько шел, сколько как бы плыл, плыл прямо по воздуху, не касаясь пола, как какой-нибудь призрак, сотканный из невесомого тумана.

Черкашин пропустил его вперед и с мясорубкой в руках зашагал следом. На кухне он открыл холодильник и принялся выкладывать на стол продукты: масло, сыр, колбасу, мясо, пучок подвявшей петрушки.

– Итак, – проговорил он опять. – Вы, кажется, говорили что-то там такое о Вирусе Глупости.

Пришелец, замерший у стены, сказал:

– Видите ли, з-землянин. Когда Угас-с Кеклоус-с поражает цивилиз-зацию, она, как я уже с-сказ-зал, прекращает с-свое с-сущес-ствование…

Закончить фразу он не успел. Снова раздался давешний звучный голос.

– Вот же врет! Ну ни грамма совести в протухших мозгах!

Оба – и Черкашин, и пришелец – вздрогнули одновременно. Никого рядом с ними, однако, по-прежнему не было видно. Это означало только одно: кто-то, сохраняя до поры до времени инкогнито, постоянно присутствовал при их беседе. И еще, этот кто-то, судя по реакции Зугра Золтана, очень и очень ему не нравился. Во всяком случае, вид у последнего был явно и сверх меры обеспокоенный. Он нервно озирался по сторонам, то и дело морщил свой игрушечный нос и часто-часто помаргивал своими злобными глазками.