Угадай, кто?.. - [3]

И все знали ее историю. Все знали эту печальную историю о том, как Лео обнаружил, что его жена вовсе не ангел. Он поймал ее на употреблении наркотиков. Но все равно так и не смог смириться с печальной реальностью. И однажды-таки схлопотал от нее пулю в плечо. Оправившись от ранения и выйдя из больницы, он попал на ковер к начальству, и, понятное дело, речь шла о его жене.

С тех пор Лео больше ни с кем о ней не говорил, только с Мэлом, своим попугаем, да и то после пары кружек пива или стакана «мерло». Но и тогда он не называл ее Лиззи, всегда только Элизабет, полным именем, что показывало его отношение к ней.

– Когда же мне дадут настоящее дело, Дом? – спросил Лео своего начальника. – Мне тридцать пять, я твой лучший сыщик, а ты загружаешь меня всякими пустяками. В следующий раз ты притащишь мне дело об украденном плеере. – Но в душе Лео не был уверен, что ему нужно это настоящее дело.

Дом поднял свои густые брови, похожие на больших пушистых гусениц. Он, было, хотел ответить, на Лео опередил его:

– Если бы тебя подстрелила собственная жена… – Он вдруг остановился на половине фразы. Ему стало грустно. – Ладно, забудь. Так что там с этим «студебеккером»? Так, разгневанный владелец. Пышная рыжеволосая воровка, – он записал все это в блокнот и остановился. – И что только не происходит в Вегасе!..

Лео прожил здесь всю свою жизнь. Отец бросил их, и мать сама воспитывала двоих сыновей. И один из них всю жизнь возился с машинами – уже в семнадцать Лео стал настоящим специалистом по спортивным автомобилям, а к тому же увлекся стритрейсингом. Но его хобби превратилось в настоящее проклятие, когда его мать вышла замуж во второй раз, на этот раз за полицейского.

Сначала Лео возненавидел своего отчима, поскольку тот категорически запретил ему участвовать в гонках. Тогда мужчина привел пасынка в участок и показал ему полицейские отчеты о погибших во время подобных соревнований гонщиках и случайных прохожих. Потрясенный, Лео принял решение завязать со стритрейсингом. Постепенно, проявляя терпение, понимание и любовь, отчим завоевал расположение парня. И однажды Лео совершенно случайно назвал этого мужчину-отцом. А потом, когда тот в свою очередь назвал его сыном, Лео решил, что станет полицейским.

Так и произошло. Он стал работать в убойном отделе оперативным сотрудником. Но теперь он все больше сидел в офисе. Его работа превратилась в рутину, как и его жизнь. Временами Лео очень хотелось начать все сначала – плюнуть на карьеру, сесть в автомобиль и рвануть к новым горизонтам, оставив позади это болото. Купить небольшое ранчо, где можно было бы осесть до конца дней… Находясь в больнице на лечении, Лео частенько мечтал об этом. Там у него было достаточно свободного времени, и он подсчитал и понял: для того, чтобы купить ранчо где-нибудь в горах, ему понадобится всего около двух лет.

Покашливание словно бы разбудило Лео, и он посмотрел на Дома.

– Знаю, знаю, старый волк, ты ненавидишь эту бумажную тягомотину, – усаживаясь на край стола, сказал Дом. Скрестив руки на могучей груди, он продолжил: – Но ранение – вещь серьезная, и гораздо хуже было бы, если бы тебя вышвырнули с работы. И позволь напомнить, на время твоего отсутствия мы оставили место за тобой.

– Ага, и еще спасибо, что не бросили моего попугая…

– Ну, все тут удивились его пристрастию к алкоголю.

– Знаешь, ненавижу пить один. Кроме того, Мэл становится настоящим брюзгой, если не выпьет.

– Подумать только: попугай, названный в честь Мэла Гибсона, – Дом покачал головой.

– Считай, это мое второе я. Он бы точно не стал сидеть в офисе, как какой-то там секретарь.

– Но ты не секретарь, ты – детектив.

Лео поморщился.

– Да, да. А что я делал последние четыре месяца? Готовил кофе и печатал документы двумя пальцами, мечтая о том, как однажды стану офис-менеджерой.

Дом тяжело вздохнул.

– Ну, тогда иди домой, а Мэла посади на свое место. Он, по крайней мере, не так часто возражает.

Лео купил попугая как раз после того, как Элизабет сбежала, забрав из дома всю мебель. Она даже прихватила его коллекцию компакт-дисков. Лео в это время лежал в больнице. Его вовсе не волновало, что она забрала вещи. Хуже было другое – вернувшись, домой, он почувствовал себя там одиноко.

Просто чертовски одиноко.

Вот тогда он и рискнул завести домашнего любимца. Такого, который бы его понял. И попугай казался ему превосходным вариантом. Летающий пестрый друг, к тому же умеющий говорить, – так думал Лео. К несчастью, Мэл отказывался летать, был жутким занудой и не говорил, не выпив пивка. Хозяин и его питомец отлично подходили друг другу.

Двое старых зануд.

Лео снова взглянул на папку.

– Я учился на детектива не для того, чтобы гоняться за кошельками престарелых дам, и выслеживать угнанные машины.

– Погоди чуток, Волк. Ты же еще не оправился от ранения. Вот начальство и щадит тебя. Считай это продвижением по службе. Тебя повысили: от кошельков до «студебеккера».

Очень смешно. Лео фыркнул.

– Ладно. Но когда я разделаюсь с этим «студебеккером», найди мне дело, достойное моей хватки.

Дом прищурился, глядя на Лео, словно бы оценивая его возможности. Поднялся, стряхнул хлебные крошки с брюк и сказал: