Уезжают навсегда - [12]

Шрифт
Интервал


а для него тропинок и не надо.


Мы ступим сами в эту тишину,


в живую зелень, и тропа за нами


начнет ложиться долгими шагами,


чтоб вместе с нами в вечность заглянуть.


Так странно быть. Так — начинаться — странно.


касаться мира и руками трогать


то место, где была лишь темнота.


И в предрассветных полосах тумана


за нами растворяется дорога,


но остается с нами навсегда.

11.


Но остается с нами навсегда


земная человеческая память —


родными лицами, дорожными столбами,


тропинками в знакомых городах.


Асфальтным запахом, как дождь прошел,


умением кататься на перилах,


останется, поскольку это было,


и это было очень хорошо.


Не отпускай, не отпускай меня,


еще однажды старыми путями


пройдем, и не забудем никогда.


И все, что было радостью, хранят


любовь и свет, простертые над нами,


любовь — как серебристая звезда.

12.


Любовь — как серебристая звезда.


Люблю тебя, и это значит: свет.


И это значит: смерти больше нет.


Люблю тебя, и это значит: да.


И это значит: радуга и дождь,


и рыжий кот, лежащий на коленях,


и мира неизвестного рожденье,


и то, как чую я, что ты идешь.


Люблю тебя, и это значит: стынь


над озером, и ствол сосновый сыр,


и протянулась сизая прохлада,


и капелька серебряной росы,


в которой отражается весь мир,


к которой мы из тени выйдем — рядом.

13.


К которой мы из тени выйдем — рядом,


к какой реке, с какими берегами,


пройдя молчанье и безверье ада,


вернув себе дыхание и память?


Я различаю, как вдали она


едва шумит, волнуется и дышит,


и небо фиолетовым и рыжим


окрашено над ней в полутона.


Я чувствую, как, распрямляясь, травы


сквозь землю прорастают нескончанно


и птица вылетает из гнезда.


Мы любим, и поэтому мы правы.


Последний шаг — и кончится молчанье,


и будет свет и синяя вода.

14.


И будет свет и синяя вода.


И встретятся к рассвету наши руки.


Не будет больше никакой разлуки —


отныне, присно, вечно, навсегда.


Ты есть. И есть любовь. Из нас с тобою


рождается огромный светлый мир,


и мы идем — наивными детьми


глядим в него мы, полные любовью.


И солнце разгорается в груди.


Течет под небом синяя вода,


и лето разливается везде.


И что бы ни лежало на пути,


и как бы ни сгущалась темнота,


Ты есть. Я это помню в темноте.

КЛЮЧ


Ты есть. Я помню это в темноте,


когда иду над пропастью, спиною


твои движенья чуя за собою,


в беззвучии, в молчании, в нигде.


Шагов твоих не слышно в тишине,


но в черных водах — наше отраженье.


И я иду долиной смертной тени,


но никакого страха нет во мне.


И заросли пути и города


полынью, кашкой, диким виноградом,


но остается с нами навсегда


любовь, как серебристая звезда,


к которой мы из тени выйдем — рядом,


и будет свет и синяя вода.


Еще от автора Анна Петровна Долгарева
Хроники внутреннего сгорания

Автор этих стихов отзывается на имя Лемерт. Катается автостопом по просторам своей необъятной советской родины, героически воспитывает двух котов, зарабатывает на жизнь политической журналистикой. Не умеет жить без движения и интернета, надолго задерживаться на месте. Известность в определенных кругах приобрела через Живой Журнал. В настоящее время выступает с концертами в разных городах России, Украины и Беларуси. Активно публикуется. Первая книга стихов — «Время ждать» (2007 г.). Нынешний сборник — о городских войнах, об эльфах, которые по ночам выходят из полых холмов и танцуют под луной, об одиночестве и вечной дороге.


Из осажденного десятилетия

Это – книга стихов петербуржской (впрочем, уже луганской) поэтессы и журналиста Анны Долгаревой, автора сборников «Время ждать» и «Хроники внутреннего сгорания». И в ней говорится о трёх самых страшных и важных вещах на свете: о смерти, войне и любви. Смерть происходит со всеми, война – со многими, а настоящая любовь достаётся совсем не каждому. В стихах Анны Долгаревой очень много огня. На страницах бушуют стихии: огонь, вода, земля, воздух. Часто им тесно в рамках классического стиха: рвётся ритм, на ходу меняется схема рифмовки; «в осаждённом десятилетии, где падает чёрный снег», должно быть, нельзя иначе.