Удочеряя Америку - [8]

Они посидели несколько минут в гостиной, дожидаясь бабушек и дедушек Джин-Хо, – позвали обе пары, предупредила Битси, и больше никого, никаких дядей, теть и кузин с кузенами, потому что в большой толпе девочки могут растеряться. Пока что они казались невозмутимыми – сидели себе на плетеном коврике и занимались каждая своим делом: Джин-Хо складывала в игрушечный мусоровоз кубики с буквами, а Сьюзен пыталась вытащить колокольчик из деревянной погремушки. Сьюзен такая милая, такая сосредоточенная, пальчиками двигала так ловко – Мариам подумала, Дональдсоны могут, пожалуй, и позавидовать немного.

Битси и Зиба пустились обсуждать непереносимость лактозы. Битси видела причину в конфликте культур, ведь азиатские традиции не предполагают потребления такого количества молока. Неудивительно, что у Джин-Хо случается расстройство желудка.

– А Сьюзен? Или… – Тут Битси вдруг смутилась. – Или у вас тоже не принято пить молоко? – уточнила она.

– Сьюзен пьет, – сказала Зиба, – и пока все в порядке.

– Может, вам бы лучше перейти на соевое молоко. Соя больше соответствует культурно.

– О, может быть, я и правда попробую, – вежливо согласилась Зиба.

Мариам на ее месте спросила бы, зачем это нужно. Ведь Зиба только что сказала, что у Сьюзен нет проблем с молоком.

Гостиная Дональдсонов выглядела симпатично, без лишних усилий угодить. Сквозь незанавешенные окна струились солнечные лучи, мебель была старая, но качественная, возможно, передавалась из поколения в поколение. Брэд развалился в кожаном кресле, которое поскрипывало при каждом его движении. Сами опустился в старинную качалку и оказался сантиметров на пятнадцать ниже хозяина. Он кивал, слушая, как Брэд расписывает радости отцовства.

– По воскресеньям мы с Джин-Хо отправляемся за круассанами и «Нью-Йорк таймс», – рассказывал Брэд. – Это для меня лучшее время за всю неделю. Обожаю! Только я и моя малышка – вместе. А вы так делаете со Сьюзен? Ходите с ней вдвоем поразмяться?

Мариам знала: пока что Сами недоставало отваги для таких вылазок, но он не хотел в этом признаваться. Поглядывая на Брэда снизу – эта позиция придавала ему трогательно-скромный вид, – он сказал:

– Я собираюсь купить коляску-велосипед.

– Коляску-велосипед! Великое изобретение. У парня дальше по улице есть такая. Я выясню, что за марка. Это и для вашей жены пригодится – хорошо для Зеебы. Сможет почаще выбираться из дома.

«Зееба», так он произнес, почти «зебра», и оглядел ее с головы до ног. Американских мужчин Зиба завораживала. Занятно, подумала Мариам, что и Брэд, хотя выбрал себе жену местного розлива, тоже не устоял.

Два набора дедушек-бабушек прибыли почти одновременно, сначала родители Битси, по пятам за ними – родители Брэда. Родители Битси были крупные, седые, дружелюбные, Дэйв в вельвете, будто обычный работяга, Конни в спортивном костюме и в той же кепке с узором, что и в аэропорту. Родители Брэда, позолоченного оттенка блондины, в утепленных бархатистых костюмах под стать друг другу, выглядели более церемонно. Их звали Пэт и Лу. Мужчина Пэт, а женщина Лу – или наоборот? Мариам так и знала, что запутается.

Несколько минут все четверо исполняли вокруг девочек танец бабушек-дедушек. Восхищались стеганым верхом Джин-Хо, Конни даже знала его иноземное название, мило знакомились со Сьюзен. «Миниатюрка!» – пропела мать Брэда, а Дэйв тут же подхватил девочку на руки. Но Сьюзен благополучно справилась с ситуацией – вцепилась в курчавую седую бакенбарду и принялась тянуть, серьезная-пресерьезная, только бровки хмурила, пока Дэйв хихикал.

– Видите, Джин-Хо намного смуглее Сьюзен, – отметила Зиба. – Мы думаем, отец Сьюзен, может быть, белый.

– Да-да, ты маленький беленький зубик, – сообщил Дэйв Сьюзен, но Битси резко перебила:

– О, право! Нам не следует обращать внимание на такие вещи, в самом деле!

Все смолкли. Зиба покосилась на Мариам, как бы спрашивая: «Да почему же нельзя?» – а Мариам в ответ слегка пожала плечами. Наконец Брэд сказал:

– Так что, все готовы к битве с листьями?

Судя по количеству граблей, прислоненных к крыльцу, Мариам догадывалась, что Дональдсоны проводили такие мероприятия и раньше. Она бы никогда не стала устраивать такое сама (листья в своем саду она убирала собственноручно, как только они начинали падать), но они же американцы. А это, оказывается, действительно сближало. Во-первых, с участка на участок большого двора они переходили все вместе, так что разговор не прерывался. А во-вторых, ни на кого не давили, мать Брэда и вовсе не брала в руки грабли, она присматривала за детьми, стоя возле девочек, удобно восседавших на куче листьев. Мать Битси сразу же опустилась в шезлонг, который муж принес ей с крыльца, подставила лицо солнечным лучам и прикрыла глаза. Оказывается, кепку она не просто так носит, поняла вдруг Мариам: она тяжело больна, волосы выпадают. Дэвид, хотя и сгребал листья наравне с другими, то и дело прерывался, подходил к жене и спрашивал, как она.

– Все хорошо, – каждый раз отвечала Конни, улыбалась, похлопывала его по руке.

Вот от кого Битси унаследовала решительность суждений, хотя Конни вроде бы помягче и более сдержанная. Сама же Мариам трудилась усердно, она шла между Битси и Лу (Лу в этой паре муж, теперь-то она разобралась) и длинными, ровными взмахами подгребала листья к формировавшейся возле подъездной дорожки куче. Они с Битси поймали ритм, словно две участницы хора; Лу слишком много болтал и не поспевал за ними. Сначала он общался с Сами, который двигался по другую его руку, скучный мужской разговор про работу, а когда услышал, что Сами риелтор, заговорил о высоких ценах на жилье. Потом настала очередь Мариам: давно ли она живет в стране? Как ей тут нравится?