Я отвернулся и уставился на заднюю стену. Я думал об этих четырехстах тысячах в картонном чемоданчике. Вспомнил о пятнадцати годах службы в полиции, о взятках, больших и маленьких, о легких деньгах, которые могли бы облегчить нашу жизнь и от которых я отказывался все эти пятнадцать лет. Я упустил все возможности. А сегодня вечером упустил самый удачный случай в жизни. Свою плату за пятнадцать лет честной жизни я получил — прободение язвы, которая приковала меня к больничной койке. Мне оставалось только смотреть, как моя семья тонет в бесконечном потоке неоплаченных счетов. И понял, что в момент выбора между собой, своими убеждениями и семьей, выбора практически нет.
Лежа на больничной койке, ощущая острую боль в животе и руку Джерри в моей руке, я понял, что стану делать, когда вернусь на службу. Я понял с внезапной проницательностью, что я буду делать.
Я повернулся к Джерри.
— Да, — сказал я. — Все хорошо.
Но, произнося эти слова, знал, что лгу.