— А вы знаете, дедушка говорит, что дни лошадей сочтены. Он говорит, что скоро станут для пахоты использовать автомобили. Не могу себе этого представить. Но дедушка обычно не ошибается.
— Думаю, он и на этот раз прав. Кое-где в стране уже используют паровые тракторы. Но мне бы не хотелось, чтобы такие красавцы исчезли, — он протянул Артуру горсть овса и любовно погладил его мощную шею.
— Ну, теперь пора наложить повязку, — доктор достал из мешка квадратик мягкой кожи, а Сэмюель поднял ногу коня и обтер чистой тряпкой. Вместе они приложили кусочек кожи к ранке, примотали ее тонкой полоской сыромятной кожи. Я глаз с них не сводила.
— А это зачем?
— Важно, чтобы ранка не загрязнилась, пока будет заживать. Нам не нужны в ней никакие микробы. Завтра проверим, как дела.
Вечером мы с Тревисом пришли навестить пациента. К моему ужасу, Артуру удалось частично размотать повязку, и она наполовину сползла.
— Какой ты непослушный, Артур, — укорила я коня. — Что нам с тобой делать?
Артур не ответил, но тут Тревис предложил:
— Сбегать за доктором Прицкером?
— Можно за ним послать, а можно… — тут я всерьез задумалась.
— Что можно?
— Я могу снова наложить повязку.
— Правда? — голос брата преисполнился почтением. — Ты знаешь, как?
Теперь мне уже стало стыдно отступать, и я шагнула в стойло.
— Я видала, как они это сегодня делали. Это простая повязка. Я смогу ее поправить. Думаю, что смогу. Но тебе придется помогать.
В Артуре было шесть футов росту, а весил он не меньше двух тысяч фунтов, но лучше с ним иметь дело, чем с маленьким Солнышком, который так и норовит показать свой норов. По мне, лучше добрый великан, чем злобный карлик. Артур ткнул мордой в мою ладонь, явно вспоминая о том, сколько яблок я ему скормила за эти годы. Отлично. Пусть думает о яблоках, обо всех разом и о каждом в отдельности.
Я покрепче привязала недоуздок, а потом попробовала приподнять копыто. Никакого результата. Я оперлась на могучий бок коня и попыталась его подтолкнуть. Ничего не произошло. Я глубоко вздохнула и со всего размаху врезалась плечом в бок. Опять ничего. Я сжала кулак и ударила его. Он даже не заметил, словно я мошка какая-то.
— Тревис, — прохрипела я, — дай мне что-нибудь острое.
— Чего тебе дать?
— Не знаю, что-нибудь острое. Типа шляпной булавки.
— Откуда в конюшне шляпная булавка?
— Что-нибудь в этом роде, не важно что, только поскорее.
Он бросился в угол, где хранились седла, и тут же вернулся с отверткой.
— Пойдет?
Я хмыкнула.
— Кэлли, а зачем она тебе?
Я задумалась. Конечно, Артур — лошадь спокойная, но не кончится ли дело убийством? Вдруг он меня так изувечит, что придется доживать свои дни в Остине, в приюте для детей-калек?
— Ну, давай, — бормотала я, — попробуем. Прости меня, Артур.
Я размахнулась и хорошенечко ткнула его в бок. Не так сильно, чтобы повредить кожу, но все-таки достаточно сильно. Тревис вскрикнул. Артур удивленно всхрапнул, подал назад и… поднял ногу. Я отбросила отвертку, навалилась на коня, подтянула повязку и старательно ее привязала. Главное — не мешкать.
Заняло это всего пару секунд, но мне казалось, прошел час. Я даже вспотела.
— Уф, — дело сделано, повязка крепко держится на ноге.
— Здорово получилось, Кэлли. Может, ты станешь ветеринаром.
Я не обратила внимания на слова брата. Я все еще не могла отдышаться. Первая попытка лечить больных лошадей обошлась без членовредительства.
На следующий день, в субботу, мы с Тревисом поджидали доктора Прицкера и Сэмюеля — пора им проведать пациента. Сэмюель вывел Артура из стойла, чтобы посмотреть, как он ходит. Повязка цела, и конь почти совсем не хромает. Доктор Прицкер взглянул на копыто и нахмурился.
Ой-ой-ой.
— Я обычно не так завязываю узлы.
Я отступила подальше. Пора домой. Наверняка там дела есть. Может, я постель забыла постелить? Или тритона покормить?
— Наверно, Альберто постарался. Отличная работа, — похвалил доктор.
Я застыла на месте. Тревис гордо выпрямился.
— Это мы сделали. Повязка сползла, и мы ее укрепили.
— Вы?
Мы кивнули хором.
— Ну, парень, ты меня удивил. Отлично справился. Может быть, ты станешь ветеринаром, когда вырастешь.
Что? Я не верила своим ушам. А «парень» стоял рядом и ухмылялся во весь рот. Пришлось двинуть его локтем в бок.
— Ой, — он повернулся ко мне с укоризной. — Я же помогал.
Он увидел выражение моего лица и добавил:
— Немножко.
Затем он наконец честно признался:
— Это на самом деле Кэлли сделала. У нее всякое такое хорошо получается.
Доктор недоверчиво взглянул на меня — нечего сказки рассказывать.
— Может быть, мы оба сможем стать ветеринарами, — продолжал Тревис.
— Мда, — сказал доктор.
Никто меня даже не похвалил, так что пришлось вступить самой:
— А почему бы мне не стать ветеринаром?
Мне даже в голову не приходило думать о такой профессии, но теперь, когда я произнесла это слово вслух, мне понравилось, как оно звучит.
— Никогда о таком не слыхал. Это тяжелая, грязная работа, и не подходит для леди. Полдня барахтаешься в грязи с бычком, полдня тебя лягает мул. Трудно себе представить, что этим занимается леди, а, Сэмюель?
— Да, сэр, навряд ли, — тут они оба заржали, словно это невесть какая смешная шутка. Убила бы обоих.
