Удивительный луч профессора Комаччо - [19]

Вары прислал выдержки из Рэнэцуэлльской прессы. Газеты сообщают:

"Опыты профессора Комаччо, тратящего свой гений на изобретение жесточайших орудий войны, по-видимому, дали результаты. Красное правительство с величайшей поспешностью строит цитадель близ столицы, оборудованную новыми истребительными аппаратами, созданными этим ученым. Центр цитадели - дворец, окружен усиленной охраной".

В другой газете - "Странная эпидемия".

"В столице появилась необъяснимая эпидемия. Первый случай массовых заболеваний констатирован в одном из министерств, где одновременно заболели чиновники трех отделений, находящихся в разных концах и этажах здания. Лица, пораженные странной болезнью, покрываются экземой, не поддающейся никакому лечению. Врачи констатируют, что заболевшие, главным образом, страдают экземой темени и плеч.

Для исследования природы заболевания и борьбы с эпидемией образована специальная комиссия при санитарном управлении города.

Будем надеяться, что возбудители болезни будут скоро обнаружены и эпидемия пресечена".

Другие газеты передали подробности массовых заболеваний. Приводились мнения авторитетов, основанные на обследовании больных в клиниках. С большим апломбом врачи пороли невероятную чепуху.

Но было одно, довольно неприятное сообщение. Профессор Шредер заявил: "Я не медик, но эпидемия напоминает мне случаи, которые я наблюдал иногда в своей лаборатории у ассистентов, манкирующих предосторожностями при опытах с комбинациями некоторых лучей".

- Хорошо, что над Шредером скорее будут смеяться, но все-таки молодец! Как бы он сам завтра не дошел до зет-луча! - сказал Байрон.

Когда в обычное время мы заняли места у аппаратов и пошли по коридору к кабинету генерала, там, где толпились обыкновенно чиновники, мы увидели двух фельдшеров в белых халатах. В пустой секретарской и в кабинете полковника горели формалиновые лампочки. Производилась дезинфекция. Везде было пусто.

На этот раз мы напали на тайное соглашение двух республик и одной великой державы. Читая пункты соглашения, даже я, не искушенный в дипломатии, понял, что документ этот, крайне секретный, имеет огромное значение, а разоблачение его чревато последствиями.

Четвертого июня я засиделся на мостике, а потом, напившись у Виракоча чаю, ушел к себе и лег. Но, видимо, я все же перерабатываю, потому что заснуть я не мог, вертелся и, промучившись часа два, понял, что мне не заснуть.

Я опять оделся и по темным коридорам пошел к залу. Было совершенно тихо, и туфли на мне были мягкие, так что когда я проходил мимо вспомогательной мастерской в первом этаже, то явственно услышал оттуда слабый шорох. Заглянул туда и неожиданно увидел темную фигуру.

Я отпрянул от двери, пролетел коридор, выскочил к подъезду и вскочил в караулку к Мюллеру.

По-видимому, мое лицо было достаточно красноречивым, потому что он мгновенно вскочил и схватился за пистолет и так застыл, вопрошающе уставившись на меня.

- Во вспомогательной лаборатории кто-то есть, я сейчас видел какую-то фигуру,- прошептал я.

- Но как посторонняя могла войти? Все охраняйт. Кругом охраняйт. Може, кто сфой?- и Мюллер торопливо начал стягивать с себя сапоги. Сидевший в углу охранник также поспешно последовал его примеру. И вот мы втроем, с пистолетами в руках, крадемся по темному коридору. Не успели дойти до вспомогательной лаборатории, как дверь из нее неслышно растворяется и в коридоре появляется темная фигура. Мы застыли, нас не видно, мы в темной части, а ночной гость сейчас должен идти в сторону окна в том конце коридора.

Эта фигура наконец двинулась. Мы стояли, задерживая дыхание. Сердце у меня колотилось так, что мне было положительно непонятно, как он не слышит.

Когда он, проходя мимо конца коридора, оказался против окна, я, во-первых, сразу заметил, что он несет что-то большое в обеих руках. И потом... потом я узнал Виракочу.

Мы по возможности бесшумно шли за ним, он перешел в другой коридор, поднялся по лестнице и, бесшумно миновав спящего охранника, сидевшего в проходе между жилой частью дома и лабораторной частью, вошел в свою комнату.

По знаку Мюллера мы, оставив в коридоре напротив двери охранника, не будя постового, вернулись в караулку.

Так вот, оказывается, кто среди нас орудовал,- прочли мы с Мюллером в глазах друг друга.

- Звоните к Вары.

- Сейчас выезжаю,- ответил поднятый с кровати Вары.- Ничего не делайте, незаметно караульте у двери, но не трогайте до моего приезда.

Когда вскоре влетел Вары, мы двинулись к Виракоче. Все было тихо, у дверей его комнаты, переминаясь, с пистолетом в руках стоял разутый охранник.

Мы рванули дверь и все вместе вскочили в комнату.

В комнате было светло от яркой лампы на потолке. На столе стоял стакан, тарелка с нарезанной полусъеденной рыбой, чеснок, и тут же на столе стояло то большое "что-то", завернутое в спецовку. А на кровати, прямо поверх одеяла, уткнувшись носом в подушку, лежал Виракоча. Он был одет.

Охранники кинулись на него, вцепились в его руки, но он не оказал ни малейшего сопротивления. Его подняли, но он, как тряпичная кукла, обвисал в руках, заваливаясь на кровать. Глаза его были закрыты.