Удивительные приключения Маулины Шмитт. В ожидании чуда - [17]

Читаю:

Первое же письмо — и прямо в яблочко! Наобещал с три короба, а выполнять-то кто будет? Подставился по полной, можно будет его даже шантажировать. И — как там говорится — сокровища? Я непременно найду эти их сокровища!

Глава 24 Герр фон Сырр

— Говори мне «ты», — велит дед. — А если хочешь, добавляй «Генерал» или «герр фон Сырр»! — И хихикает в левый кулак.

Мы сидим втроём за маленьким столиком и разделываем эклеры. Пауль нетерпеливо ёрзает на стуле: надо поторапливаться, мороженое тает.

— Тут такое дело… — говорит Пауль. — У меня есть одна бизнес-идея, и я хочу спросить, не мог бы ты дать мне пару советов. Ты ведь раньше был очень успешным предпринимателем в блинной отрасли!

— Ну да, я всё знаю! — фыркает Генерал без ложной скромности. Вокруг веером разлетаются эклерные крошки. — Чем хочешь заниматься?

— Мороженым!

— Сложно! — тут же откликается дед. — Трудно транспортировать, высокая стоимость складирования, сезонный товар, рынок переполнен, строгие предписания.

Пауль кивает. Потом распаковывает стаканчик с мороженым-шипучкой и пододвигает его Генералу:

— По секретному рецепту моей мамы!

А потом делает свой маленький доклад, спокойно и уверенно, вторую часть рассказывает, стоя на одной ножке. Когда Пауль замолкает, Генерал кладёт ему морщинистую руку на плечо и долго испытующе смотрит в глаза.

— Знаешь что, парень… — говорит он и устремляет взгляд куда-то вдаль. — Я хорошую идею от плохой отличить могу, можешь не сомневаться. А эта идея, мой милый, — он зачерпывает ложкой ещё немного «Брэзз» и кивает, — твоя идея… как бы это выразиться? — дед оглядывается, словно ища слова. — Колоссальна, феноменальна, можно сказать, эпохальна! Моя кухня в твоём распоряжении!

Пауль вопросительно смотрит на меня. Я пожимаю плечами.

— Не очень понимаю… — говорит он.

— У меня есть большой морозильный ларь, у меня есть холодильник, даже миксер у меня есть! — объявляет Сырный Генерал.

— И ещё стопроцентная вера в этот потрясающий и поразительный сорт! И, конечно, в вас обоих!

Дед смотрит на нас своим фирменным пронизывающим взглядом. Потом выливает себе на розово-серый язык последние капли мороженого, веки опускаются, словно старый театральный занавес, он задирает нос и рычит, положа обе руки на грудь:

— Пузырики, кислые и сладкие, на волне ванили — да в них купаться хочется! И я это ем! Вот же ж повезло на старости лет!

Вдруг он снова открывает глаза и взволнованно смотрит то на Пауля, то на меня.

— А можно ведь для начала попробовать продавать его прямо тут, из моего окна! Соседям и друзьям доставлять прямо на дом! Может, и в Кларином магазинчике торговлю наладить?

— Окей, — говорит Пауль, и я отвечаю «Окей», что обычно означает «Пока, до завтра!», но тут Пауль добавляет: — Ух, я, наверно, заснуть сегодня не смогу!

Он улыбается от уха до уха и вытягивает руку.

— Смотри, как дрожит! Как будто током бьёт, никогда со мной такого не было!

Я киваю, он смотрит на меня и ухмыляется.

— Ну тогда… тогда завтра будем дальше планировать, ага?

Глава 25 Письмо от зебры

Я УШЛА. УСКАКАЛА. МЕНЯ НЕ УКРАЛИ И НЕ ПОХИТИЛИ, ГЛУПЫЙ ТЫ ЧЕЛОВЕК. Я УШЛА САМА. ОТ ТЕБЯ! ОТ ТЕБЯ ВСЕ УХОДЯТ И БУДУТ УХОДИТЬ, ПОКА РЯДОМ НЕ ОСТАНЕТСЯ НИКОГО. ТАК ТЕБЕ И НАДО. НЕ С КЕМ БУДЕТ ИГРАТЬ В ТВОИ ГЛУПЫЕ ИГРЫ, СОСТАВЛЯТЬ СПИСКИ И ЕСТЬ ЖИРНЫЕ БЛИНЫ (ЗЕБРЫ БЛИНОВ НЕ ЕДЯТ, РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЛ? ЧТО ТЫ ВООБЩЕ ЗНАЕШЬ О ЗЕБРАХ? ЛЮБОЙ РЕБЁНОК РАЗБИРАЕТСЯ В НИХ ЛУЧШЕ ТЕБЯ, ЧЕЛОВЕЧИШКА! ЗЕБРЫ ПИТАЮТСЯ ФРУКТАМИ И ОВОЩАМИ, А ЕЩЁ — ТРАВОЙ И ЛИСТЬЯМИ!)

С ТОБОЙ НЕВОЗМОЖНО ЖИТЬ. ПОТОМУ ЧТО ТЫ РАЗВЁЛ СМЕРТЕЛЬНУЮ СКУКУ В КОРОЛЕВСТВЕ, ГДЕ КОГДА-ТО ВСЁ КИПЕЛО И БУРЛИЛО, А ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО РУШИТСЯ И ПРЕВРАЩАЕТСЯ В РУИНЫ. ЭТО НЕВЫНОСИМО! НЕ НАДЕЙСЯ, ЧЕЛОВЕК, Я К ТЕБЕ НЕ ВЕРНУСЬ, Я ТЕПЕРЬ ОБИТАЮ В ДРУГОМ МЕСТЕ. УДАЧИ ТЕБЕ В ТВОЕЙ ТОСКЛИВОЙ ЖИЗНИ.

P. S. ТЫ УЖЕ ЗАБРАЛ СОКРОВИЩА ИЗ ТАЙНИКА?

(НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ, ЧТО НЕ ЗНАЕШЬ КАКИЕ!)

Глава 26 Добро пожаловать в мою жизнь

«Доставили», — написала мне мама. И больше ничего. Но я и так знаю, о чём речь. Стараюсь не думать о том, как будет дальше, что будет следующим шагом, что откажет следующим, — думать об этом бессмысленно. Что будет — увидим, когда оно будет, говорит мама. Она тоже составляет разные списки (наверняка этим её заразил Тот Человек). Один такой список прикноплен к стене у неё над тумбочкой около кровати:

И всё равно: когда поворачиваю ключ, открываю дверь, и… передо мной в коридоре — мама с вымученной улыбкой на лице в новом инвалидном кресле, — это как удар под дых. Моя мама. В инвалидном кресле. Нам доставили новую порцию болезни, её следующий этап. Получите, распишитесь, добро пожаловать в мою жизнь. Будем теперь «выезды» устраивать, Людмила права. Но всё равно под нижним веком собираются слёзы — тихая, жидкая ярость. Я не ору и не бешусь. Я радуюсь. Это новая мудрость во мне: я радуюсь, как Генерал, радуюсь новому креслу, потому что, даже если не радоваться, мама всё равно будет в нём сидеть.

— Шикарно, — бормочу я.

— Да, — говорит мама, — мне идёт, правда?

И подкатывает ближе.

— У меня уже неплохо получается. Как привезли, я начала тренироваться. Обидно только, что руки у меня не одинаково сильные, и я всё время по кругу езжу, всё время заворачиваю…