Удивительные истории - [69]

— Вы удостоверились, конечно, что это действительно был скелет профессора?

— Вне всякого сомнения. Во-первых, он был одет в одежду профессора. Его именные часы тикали в кармане жилета. Его кольцо с монограммой, подарок от дочери, украшало костистый палец. На костях его правого предплечья были следы перелома, который зажил давным-давно, а череп был немного деформирован выше правого виска. Эти следы остались после автомобильной аварии, в которой профессор был ранен два года назад. Чтобы окончательно удостовериться, мы позвонили его дантисту, который с готовностью идентифицировал собственную работу над зубами.

— Когда профессора последний раз видели живым?

— Это — та особенность, которая делает дело настолько странным. Он был жив и, очевидно, нормально мыслил в обед накануне.

— Странно! Воистину странно! — воскликнул доктор Дорп. — Думаю, мы примем участие в расследовании…

— Только что я собирался попросить вас об этом, — ответил детектив. — Мой автомобиль ждет снаружи. Вы хотели бы сопровождать нас, господин Эванс?

— Он умер бы от любопытства, если бы не принял участия в этом расследовании, — сказал доктор, когда я заколебался. — Пойдемте с нами, старина. Если две головы лучше, чем одна, то три без сомнения превосходят две.

Две таинственные смерти

Машина остановилась перед двухэтажным домом из красного кирпича. Окна второго этажа с полузакрытыми занавесками смотрели на нас ехидно и хитро, словно скрывая нечто важное и тайное.

Невысокий и крепкий человек с решительным смуглым лицом встретил нас у двери. Мак Гроу представил его как Хирша, эксперта по отпечаткам пальцев.

— Все так же в полном одиночестве кукуете, Хирш? — спросил шеф, когда мы вошли в просторную гостиную.

— Ага, — ответил Хирш. — Мисс Таунсенд находится в своей комнате с соседкой. Повар и горничная заперлись на кухне. Они страшно напуганы.

— Коронер здесь?

— Нет. Он звонил мне приблизительно двадцать минут назад и сказал, что у него еще одно дело. Сказал, что не знает, когда сможет быть здесь, но это случится самое ранее через несколько часов.

— Как с отпечатками?

— Все отпечатки пальцев в лаборатории, кажется, были оставлены одним и тем же человеком, очевидно профессором.

— Ладно. Лучше звоните в офис, чтобы они выслали Руни. Он может пригодиться, чтобы охранять место происшествия в случае, если коронер сильно опоздает.

— Есть сэр. Я позвоню сразу же.

— Теперь, господа, — продолжил шеф, поворачиваясь к доктору и ко мне, — идем наверх.

Мы последовали за ним по плотно покрытой коврами лестнице, вдоль широкого коридора, в конце которого он открыл дверь.

Я, честно говоря, потерял самообладание при виде кошмарной ухмылки скелета, лежавшего на полу. Но доктор Дорп сохранил профессиональное хладнокровие. Он опустился на колени около скелета и исследовал его тщательно и вдумчиво, лишь в серо-стальных глазах доктора читалась тревожная настороженность. Он даже коснулся кончиками пальцев белого лба, погрузил пальцы в зияющие глазницы.

Затем он поднялся и вымыл руки над фарфоровой раковиной.

— Это кажется невероятным, что этот человек, возможно, был жив вчера, — подытожил он. — Только что я подумал, кости не были бы более сухими или более белыми, если бы даже они отбеливались на солнечном свете в течение десяти лет.

Потом доктор обратил внимание на оборудование лаборатории. Он исследовал коллекцию реторт, пробирок, колб, фляг, кювет и другой химической посуды в облицованном фарфором лабораторном шкафу, примыкающем к стене и занимающем половину длины комнаты. Шкаф был до потолка высотой, и каждая полка была переполнена бутылками, флягами и канистрами, содержащими множество химикатов. Но им доктор уделил весьма скудное внимание. В центре безупречно белого покрытого плиткой пола стоял открытый, эмалированный бак. Объем его, навскидку, был шестьдесят галлонов. Этот чан был больше чем на треть наполнен бесцветной, вязкой жидкостью, которая испускала странный заплесневелый аромат.

— Что это такое? — спросил я у доктора.

— Похоже на тяжелое альбуминовое или студенистое соединение, — ответил он. — Возможно, это специальный состав профессора, который он использовал в своих экспериментах. Среды этой природы часто используются при культивировании колоний бактерий. Возможно, профессор намеревался использовать это как среду обитания и пищу для организмов, которые он пытался создать искусственно.

— Есть какая-нибудь идея о том, что вызвало смерть профессора? — спросил полицейский.

— У меня есть теория, — ответил доктор Дорп, — но она кажется настолько нелогичной, настолько дикой, абсурдной, настолько противоречащей современной научной картине мира, что я предпочитаю держать ее при себе, пока — по крайней мере.

Тяжелые шаги послышались из прихожей, и мгновение спустя полицейский офицер в сине-серой форме вошел в лабораторию.

— Привет, Руни, — приветствовал его Мак Гроу. — Хочу, чтобы вы проследили, чтобы никто не заходил в эту комнату, пока не прибудет коронер. Мы идем вниз. Будьте начеку, я пошлю человека, чтобы сменить вас поскорее. Если любой из этих господ захочет войти в любое время, вы можете пустить его.