Удивительные истории - [65]

— Очень хорошо, — улыбнулся я. — Вы можете принести мне его. Предполагаю, что кварты будет достаточно.

— Я прошу прощения, сэр, но вы часто злоупотребляете бренди? — поинтересовался официант.

— Я нет, — сказал я.

— Тогда, сэр, — продолжил официант извиняющимся тоном, — если вы не совсем спились, я не советовал бы вам брать кварту того бренди. Кварта того бренди, сэр, если я могу сказать прямо, уложила бы вас под стол. Вас бы не штормило, не качало… Вы бы просто валялись на полу, как коврик.

Я поблагодарил официанта.

— Видите ли, — осторожно начал я. — Я не привык к спиртному и ценю интерес, который вы проявляете. Я склонен оставить вопрос полностью на ваше усмотрение. Я, возможно, не знаю, точно правильное количество спиртного, которое мне необходимо, но вы, с вашим большим опытом, наверняка сможете это определить.

— Да, сэр. И я думаю, что леди проследит за вами, сэр, — сказал официант.

Я нашел бренди неприятным на вкус, но определенные признаки уверили меня, что официант не соврал о его эффективности. Прежде чем официант уверился, что я буду колебаться и раскачиваться, мое давнее потерянное вокальное мастерство возвратилось, и я принялся весело распевать песни, которые были хитами моей юности. Многие из них были нежными песнями, и когда я спел их, мне захотелось подержать за руку свою жену, и сделал так; но поскольку она не позволила мне целовать ее, я почувствовал потребность расцеловать официанта. Здесь снова я был отвергнут, но это не сделало меня сердитым. Я просто рухнул на свой стул и кокетливо махнул ему.

— Пожалуйста, сэр, счет, — объявил официант, когда я закончил очередной куплет. — Думаю, что вы вполне готовы теперь. Если вы только встали бы и прошли бы несколько шагов, я мог бы сказать более определенно.

Моя жена улыбалась мне успокоительно и кивнула мне. Вот тут я испугался, потому что мне показалось, что мы собираемся расстаться навсегда. В течение нескольких минут я цеплялся за неё, пытался обнять, плача горькими слезами. Потом я все же заставил себя встать и действительно качался и шатался. Полагаю, что я свалил два маленьких стола и закончил, рухнув на колени молодого человека, который обедал в одиночестве. Он принял мои извинения, которые я говорил больше чем пятнадцать минут, а затем он помог официанту доставить меня назад к моему столу.

Независимо от того, что я думал раньше о господине Гриббсе, а одиноким молодым человеком оказался именно он, в этот миг я возлюбил его ангельской любовью, что и попытался ему объяснить. Думаю, что он понял. Во всяком случае, он говорил с моей женой как истинный джентльмен.

— Мадам, — сказал он, — я могу лишь искренне посочувствовать вашему мужу, и если вы позволите мне, я с удовольствием помогу вам отвести его к такси. Я прошу вас не пугаться его состояния. Сам я являюсь подлежащим той же самой неприятности, и хотя он может казаться пьяным…

— Казаться! — воскликнула моя жена. — Казаться! Мой муж столь же пьян, как человек может быть пьян, не теряя сознания. Или нас обманул официант?

Вэлшингхэм Гриббс посмотрел на мою жену и улыбнулся.

— Очень хорошо, — сказал он, — если вы хотели, чтобы он напился, признаю, он пьянее всех, кого я видел. Я только говорил, чтобы пощадить ваши чувства, поскольку большинству жен не нравится, когда их мужчин видят шатающимися. Сам я шатаюсь и раскачиваюсь непрерывно, и хоть я никогда не пил ни грамма в своей жизни, но я могу разделить чувства того, кто шатается, или у кого есть родственник, который шатается.»

Моя жена тут же сообразила, с кем имеет дело:

— А вы случайно не Вэлшингхэм Гриббс? Если это вы, я рада встретить вас, даже в этой необычной ситуации, поскольку мы здесь ради вас.

Она рассказала ему о гирошляпе, что я изобрел, и объяснила, почему я приехал в это место и напился бренди. Я не принимал участия в этой беседе, но Вэлшингхэм с удовольствием согласился сопровождать нас и надел гирошляпу на мою голову.

Результат оказался и в самом деле изумительным. Немедленно вакуумный насос начал работать и гироскоп начал вращаться. Моя голова, которая лежала на плече, выпрямилась. Резиновая прокладка захватила мою голову сильно с небольшой фиксацией натяжения. Без помощи я поднялся со своего стула и стоял вертикально. Мой разум был все еще затуманен, но я шел прямо, как стрела, прямо к двери ресторана, и открыл ее, в то время как моя жена поддерживала пораженного странным недугом Вэлшингхэма.

Гироскоп вращался со скоростью трех тысяч оборотов в минуту, и небольшое жужжание было едва слышно. Я не колебался, и я не раскачивался. Когда я достиг парка, я был полон ликования. Я шел по бортику тротуара, а потом пожелал подняться на железный забор, который окружает парк, и прогуляться по острым вершинам кованых прутьев.

Моя жена и Вэлшингхэм попытались отговорить меня, но я поднялся на вершину забора. Я не только шел по остриям прутьев легко, но был в состоянии поместить конец одного пальца ноги на вершину одного прута и махнуть другой ногой в воздухе. Моя жена и Гриббс уговаривали меня спуститься на тротуар, но поскольку я не видел причины делать так, я категорически отказался, и наконец, Вэлшингхэм, схватил меня за руку и попытался стащить с забора. Обычно человек, который пьян до такой степени, падает с ног. Я же не упал с забора! Когда Вэлшингхэм потянул меня за руку, я качнулся и оказался лежащим в воздухе, перпендикулярно к забору. Но, поскольку моя нога все еще касалась верхушки прута, как только он отпустил мою руку, я без малейшего усилия, вернулся в вертикальное положение. Я спустился с забора, когда был готов, и не прежде.