Удивительные истории - [43]
— Я не думал, что это необходимо.
— Давление растет! — воскликнул аптекарь, когда его глаза увидели манометр. — И раскачивание резервуара увеличивает действие кислоты, — и с этими словами принялся раскачивать машину.
— Стоп! — закричал господин Фосдик. — Вы хотите взорвать нас!
Аптекарь вдруг остановился и почесал подбородок.
— Я забыл кое что, — сказал он бодро. — Кислота разъест латунь резервуара в течение нескольких минут и…
— Спасите! — закричал господин Снодграсс, пытаясь вылезти из машины. Но, к его ужасу, случайно толкнул Фосдика, а тот задел рычаг. Газ с ревом рванулся в двигатель, и машина помчалась по ухабам, делая явно больше ста миль в час.
В истории автомобильного спорта вряд ли найдется нечто сравнимое с безумным рывком зейдлицмобиля! Девяносто три мили между Джонсборо и Смит-с-Корнером за двадцать семь минут. В семи из девяти городов, через которые он пронесся, их сочли за комету. В двух других местные метеорологи описали происшедшее, как таинственное явление природы — углекисло-облачный взрыв! Могучий выхлоп углекислого газа привел к смерти тридцати семи собак, пытавшихся погнаться за машиной. Растительность вдоль дороги была уничтожена на полосе двести метров шириной вдоль каждой стороны дороги. Гуз-Крик — река, которая течет параллельно дороге на протяжении сорока миль, наполнилась чистой газированной водой и оставалась таковой в течение двух недель после этого. Мистеру Снодграссу одни только штрафы за отравление воздуха и нехватку кислорода обошлись в семь тысяч долларов. Правда, оплатил он их не раньше, чем рассмотрением исков занялись сорок три городских суда…
Насколько длинным могло быть путешествие машины, судить трудно, хотя старый профессор Снукс, непримиримый враг господина Фосдика, рассчитал, что зейдлицмобиль должен был трижды обогнуть Землю, прежде чем остановиться. Но как гласит история, он не прошел это расстояние. Он сделал сто одиннадцать миль, прежде чем предсказание аптекаря сбылось. Резервуар взорвался, отправив машину, водителя и пассажира в бездонную высь небес. Сотрясение ощущалось в девяти штатах, и сейсмограф в университете Токио сообщил о землетрясении где-то на Алеутских островах.
Господин Снодграсс и господин Фосдик приземлились наконец на стог сена в придорожном городке после того, как два часа и пятнадцать минут носились в просторах Вселенной, из за чего даже пропустили обед. Аэроклуб Франции, который направил специального представителя на место, рассчитал, что им удалось удалиться от Земли по меньшей мере на два миллиона миль, в связи с чем обоим были предложены лицензии пилота и пожизненное почетное членство. Впрочем, скромные герои отказались от почестей, сославшись на случайный и неуправляемый характер своего полета.
Когда господин Снодграсс приземлился на стог сена, он обнаружил, что господин Фосдик опередил его на несколько минут. Ошеломленное, мечтательное лицо господина Фосдика несколько встревожило Снодграсса.
— В чем дело, Фосдик? — испуганно спросил Большой Босс. — Вам плохо?
— Нет, — ответил гений, выйдя из транса с заметными усилиями. — Я просто думал о новом изобретении.
— Нет! Только без меня! — в ужасе отшатнулся от изобретателя господин Снодграсс.
Шепчущий эфир
Чарльз С. Вольф
Это удивительная история, написанная автором-универсалом, господином Вольфом. Эфир — то, о чем мы знаем «чуть меньше, чем ничего. Но его волны — радио-волны — дали возможность господину Вольфу сочинить эту таинственную историю, которую мы и представляем вашему вниманию. Эта история затрагивает мир волн эфира, мир радио-любителей. Но эта история также о разуме человека. В то время как наука открывает великие тайны природы, люди продолжают воровать, обманывать и убивать. Уж так устроен наш мир. Разум каждого из нас очень ограничен, и наши привычки и течения мысли такие же неуклюжие, как у вора, героя нашего автора, которого он использует, для больше его контраста. История хороша. Читайте.
Хьюго Гернсбек
Я не ученый. Банки — вот моя работа. Всякие сейфы, ну, вы понимаете. Нитроглицерин сварить можете? «Сапоги должен тачать сапожник». И я свое дело знаю, а в чужие носа не сую. Но теперь, когда они связали меня и засадили в тюрягу, делать особо нечего, я вот сижу и записываю, все что помню, про то дело. Чтоб хоть бы самому что-то понять, Вы, то про это в газетах читали. Репортеры вокруг меня отплясывали, чтоб я им слил все, что знаю. Не на того напали. Я потому и жив, что умею свой язык за зубами держать.
Загремел Проктор в дурку. Три психиатра, или как там называют, умников этих, которые решают, слетел ты с катушек или нет, единогласно записали его в безнадежно чокнутые. Но кто я такой, чтоб с докторами спорить? Если они говорят, что он — псих, он — псих, это — все. Но как то раз меня угораздило ночью попытаться спереть его сейф. Вы могли бы задаться вопросом, зачем мне лабораторный сейф? Мне ни к чему. Но забашлять за него, мне забашляли. В итоге я им сейф, а они мне бабки, ясно? Я не стукач, не скажу, кто мне заплатил. Просто бригада хороших парней, меня попросили, а я всегда готов…
Я не стал тратить время на то, чтоб ходить вокруг да около. У нас не было никаких общих знакомых с Проктором, чтобы он мог подставить меня. Этим ребятам просто дешевле было купить его формулы у меня, чем у него. Так или иначе, я с кульком взрывчатки влез в окно его лаборатории.
