Удивительные истории - [40]

Знаю, конец неизбежен, победа достанется льду… Последние люди на Земле, мы сгрудились у костра на нашей крошечной полянке. Мы собрались у костра из костей и книг. Мы ничего не говорили. Мы просто сидели в глубокой бездумной тишине. Мы были последним форпостом человечества.

И вдруг, я думаю, что-то очень благородное, должно быть, проснулось и преобразовало этих тварей в подобие того, чем они были в минувшие эпохи. Я видел, как в их глазах засияло пламя вопроса, а потом их лица исполнились гордым спокойствием. Они познали ответ. Один за другим они встали, игнорируя меня как нечто примитивное и жалкое, и затем, отбросив жалкое тряпье, в которое кутались, уходили в круговерть снега и тьмы. Вскоре я остался один…

Так что я теперь один. Я написал эту последюю фантастическую историю, свою и человечества на веществе, которое, я знаю, переживет даже снег и лед, как оно пережило человечество, что изготовило его. Ирония Вселенной! Архаичный дикарь, обломок незапамятной древности стал последним летописцем человеческой расы! Зачем я пишу? Бог знает, но какой-то инстинкт подсказывает мне делать это, хотя ни один человек никогда не прочтет этих строк.

Я сижу здесь, ожидая, и думаю о сэре Джоне и Элис, которых я любил. Может быть, я после всех этих эпох некоторая крошечная часть тех эмоций, тех больших страстей, которые я когда-то знал, вернулась ко мне? Я вижу лицо Элис перед собой — лицо, которое забыл миллионы лет назад, и некая сила вновь зажигает огонь в моей крови. Ее глаза наполовину закрыты и глубоки, губы приоткрыты, как будто я могу вновь коснуться их. Боже! Это снова любовь, любовь, та, что как я считал, была потеряна! Элис и сэр Джон частенько смеялись над моей верой в Бога, называя ее глупым суеверием. Но они ушли, а я остался, и наверняка в этом и есть цель Его.

Мне холодно, я написал все… Я замерзаю. Мое дыхание замирает, смешивается с воздухом, и я вряд ли могу разогнуть мои онемевшие пальцы. Лед сковывает меня своими объятиями, у меня нет сил вырваться из них. Буря плачет обо мне в сумерках, и я знаю что это конец. Конец света. И я — последний человек…

Последний человек…

…Мне холодно — холодно…

Но это ты, Элис? Ты пришла за мной? Это ты?

Мистер Фосдик изобретает Зейдлицмобиль

Жак Морган

В этой невероятно смешной истории господин Фосдик, чудаковатый изобретатель, принимает огромную дозу Зейдлиц-порошка и получает соответствующий результат… Зачем он это делает? А затем, чтобы заинтересовать капиталиста и выпросить у него денег на постройку автомобиля на Зейдлиц-порошке.[5] Да да! Автомобиля, работающего на том самом газе. Только теперь этот газ будет выделяться не в желудке, а в баке машины! А вот если вместо Зейдлиц-порошка применить состав посильнее, например бикарбонат натрия с серной кислотой, то… Но читайте историю сами, и вы согласитесь, что барон Мюнхгаузен, с его невероятными приключениями, готов уступить пальму первенства мистеру Фосдику. Читайте и убедитесь, какую бездну смешного может таить в себе «сухая» наука — химия! Перед вами великолепный рассказ, который вы не скоро забудете.

Хьюго Гернсбек

— Прошу прощения…

Мистер Хирам Снодграсс, восседая за своим массивным столом, пребывал в раздраженном настроении и не желал никого видеть, так что посетитель пришелся совершенно некстати. Была суббота, после полудня он собирался спокойно сесть в автомобиль, который уже ждал его, и уехать в гольф-клуб, сыграть партию со своим зятем. И тут приперся этот наглец.

Президент компании «Аякс» погрузил ручку в чернильницу, затем его перо принялось ожесточенно скрипеть по бумаге. Полсотни важнейших документов требовали его подписи, угрожая окончательно и бесповоротно испортить выходные, а тут еще и этот незваный гость. И само собой возникало желание отомстить за сорванную субботу, желательно стерев в порошок этого незваного гостя, а также его потомство, поколений на восемь вперед.

— Прошу прощения.

Господин Снодграсс подпрыгнул в кресле.

— Ну, что за черт?

Посетитель, нежданный как ураган и столь же неуместный как пятая нога у собаки, возник в кабинете без предупреждения. С точки зрения господина Снодграсса, это было верхом бестактности, поскольку монопольное право являться так должно было принадлежать лишь господину Снодграссу, и никому иному.

— Вы господин Снодграсс?

— Да, я, — резко ответил Большой Босс. — Чего надо?

Незнакомец, человек с мягкими голубыми глазами и жиденькими усиками, без разрешения уселся на стул.

— Вы когда-нибудь принимали сперва синий, а затем белый порошок «Зейдлиц»? — начал он.

Господин Снодграсс был, мягко говоря, ошарашен.

— Нет! — проревел он.

Незнакомец был невозмутим.

— Ну, тогда попробуйте, — бесцеремонно заявил он, доставая из кармана пакет синего порошка и протянув руку к стакану с водой на столе Снодграсса. — Думаю, результат вас удивит.

— Я ничего не стану пробовать! — заорал мистер Снодграсс. — И вообще…

Тут он завопил на посетителя, словно тот был его секретаршей, которую он застукал за написанием любовного письма вместо оформления квартального отчета.

— Кто вы такой и какого черта вы тут делаете?

Вместо ответа посетитель выложил на стол Большого Босса визитку, на которой значилось