Удивительные истории - [21]

Чарли рассмеялся.

— Очень хорошо! Математика не врет, профессор. Только…

— Только?

— Это просто математика.

— Просто математика? — профессор поморщился. — Математика не врет, Чарли, мы не сможем уйти от нее. Какие причудливые аргумента ты собирается выдвинуть?

— Просто мы слишком много ставим на цифры, — усмехнулся Хайк. — Они являются важными, но указывают лишь на то, что может произойти. Но чтобы знать, что действительно произойдет, их мало. Не все факторы учтены, профессор, имеющихся данных недостаточно.

— Это то, что мы знаем. Неужели в эти расчеты могла вкрасться ошибка?

Это был старый спор. Хайк был заядлым сокрушителем идолов чистого материализма. Уильямс был ученым старой школы.

— Ты совершаешь ошибку, мой дорогой профессор, не учитывая один фактор, фактор крохотный и в то же время громадный.

— Что это за фактор?

— Человек.

— Человек?

— Да. Он является фактором икс. Ты не учел его при составлении вычислений, которые сулят ему гибель.

Профессор улыбнулся снисходительно.

— Не думаю, что этот фактор сможет противостоять законам Природы.

— Нет? А задумывался ли ты, мой друг, над тем, что такое Вселенная? Звезды? Пространство, неизмеримое до бесконечности? Ты никогда не мечтал?

Уильямс не мог вполне понять его. Хайк имел привычку, приобретенную еще в детстве. Он всегда позволял своему оппоненту самому сделать выводы. Профессор не ответил. Но сам Чарли продолжил:

— Эфир. Вы знаете его свойства. Мозг или гранит — разные формы единой материи. Например, ваша пустыня, — он постучал пальцем по лбу. — Ваш разум, как и мой — самосознание материи.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Все просто… Вселенная сама по себе разумна. Есть разум и есть материя, его вмещающая. Космическая песчинка по имени Земля имеет собственный разум, сознание. Твои выводы всегда будут не корректны, пока в расчеты не будет включен фактор разума!

Профессор скривил губы.

— Как всегда, слишком надуманно, — он прокомментировал. — Красивая гипотеза, Чарли. Она вселяет надежды. Я хотел бы, чтобы это было правдой. Но все вещи должны заканчиваться. Даже Земля должна умереть.

— Не наша Земля. Ты смотришь в прошлое, профессор, для доказательства, я же смотрю в будущее. Дайте планете достаточно продолжительное время, и на ней будет развиваться жизнь. Подождите еще немного, и она сама станет разумной. Наша Земля просто приходит в сознание. А у нас есть, по крайней мере, тридцать миллионов лет для того, чтобы найти решение.

— Что ты имеешь в виду?

— Человека. Разумного обитателя Земли. Крохотный и громадный фактор икс.

Это, конечно, была немного специфическая беседа. Разговор таких людей очень часто касается тем, столь отвлеченных, что рядовому гражданину трудно задуматься над ними всерьез. Но этот разговор был очень уместен в свете того, что произошло после. Теперь мы, как и все остальные, знаем, что Чарли Хайк был прав. Даже профессор Уильямс… Наша Земля обладает собственным сознанием. Меньше чем через двадцать четыре часа ей пришлось использовать свой разум, чтобы спасти себя от разрушения…

А в тот вечер раздался звонок, прервавший спор двух ученых людей. Это была приватная линия, соединяющая кабинет профессора с его домом. Профессор взял трубку.

— Минутку… Да? Все нормально.

Затем Уильямс сказал:

— Я должен пойти домой, Чарли. У нас будет еще много времени. Тогда мы можем пойти в обсерваторию.

И это показывает, как мало мы знаем о себе. Бедный профессор Уильямс! Мог ли он подумать, что эти случайные слова были последними, которые он смог сказать Чарли Хайку.

Содрогался весь мир! Это оказалось началом конца! И Чарли Хайк оказался в вихре событий. Ближайшие несколько часов должны были стать наиболее напряженными в истории планеты.

Глава V. Надвигается катастрофа

Катастрофа случилась ночью. Звезды, бесчисленные и яркие, зажигались в небе над пустыней. Это была та прекрасная южная ночь, которую все мы знаем, если не сами, то понаслышке. Звезды мягко мерцали на черном бархате небес. Каждый маленький огонек был сообщением из бесконечности. Космическое величие, разум, хаос, вечность — ночь грез. Вечером Чарли говорил о Разуме во Вселенной. В ту ночь, когда он смотрел на звезды, он был олицетворением Вселенского Разума. Безусловно, в ту ночь добрый гений взял шефство над Землей.

Дул холодный ветер. Его порывы приносили шум ближайшего поселка; смех, песни детей, мурлыканье моторов и испуганный лай собак — звуки, свидетельствующие о жизни человека и его цивилизации. С горы, на которой располагалась обсерватория, город, видневшийся вдали среди песков пустыни, казался россыпью драгоценностей. На востоке серп луны склонился над горой. Чарли шагнул к окну.

Он любовался всем этим. Утонченная красота была сродни поэзии: участок пустыни, горы, свет в восточном небе, грустные тени, сгустившиеся на севере.

На западе высились горы — черная волнистая линия на фоне звезд. Прекрасная ночь, согретая дыханием пустыни, была созвучна мечтам Хайка.

Он смотрел, как профессор спускается по тропе под акациями. Автомобиль проехал вверх по дороге. И когда он проезжал мимо, Чарли рассмотрел его стремительные формы и водителя, сидевшего в кабине. Это был один из тех великолепных роскошных автомобилей, которые в последнее десятилетие опять вошли в моду. Его двигатель мягко мурлыкал, большие тяжелые шины были покрыты пылью. Шикарная машина, судя по всему, приехала из пустыни. Вот автомобиль остановился. Без сомнения кто-то приехал за Уильямсом. Если так, то стоит пойти в обсерваторию и немножко поработать.