Удивительное прозрение - [6]

Глава вторая

Глядя на отъезжающую машину Розиты, Бет вдруг захотелось броситься вслед и умолять Розиту остаться.

— Поехали, тебе надо поесть.

Бет оглянулась. Хайме поднял ее сумку, которую она взяла из машины Розиты. Что такого особенного есть в его голосе, что даже после стольких лет разлуки делает его моментально узнаваемым?

— Бет?

— Я не голодна, — ответила она, идя за ним в сгущающихся сумерках по парковочной площадке.

— Но ты же говорила, что голодна! — Наморщив лоб, Хайме окинул взглядом ее тоненькую фигурку.

— Я сказала так, только чтобы успокоить Розиту, — ответила Бет, пожав плечами. Они остановились возле большой машины темно-зеленого цвета. — Она беспокоится, если я нерегулярно питаюсь.

— Она, видно, очень о тебе заботится, — заметил Хайме, открывая перед Бет дверцу машины. — Тебе повезло.

— Да… очень, — согласилась Бет, откидываясь на спинку великолепного кожаного сиденья и прикрыв глаза. — Не знаю, что бы я без нее делала. — В голосе ее не чувствовалось горечи, она просто констатировала факт. Она вспомнила о своем обещании Розите и похолодела от страха. Она обязана сообщить Хайме о Джейси. Даже в уме ей было нелегко подобрать для этого слова. А каково будет их произнести?

— Здесь недалеко есть приличный бар с хорошими закусками, — сказал Хайме холодным и странно официальным тоном, выехав с парковочной площадки. — Может, тебе это понравится больше, чем обычный обед.

— Я же сказала: я не голодна.

— Зато я голоден, — ответил он с легким раздражением. — И мне не хотелось бы, чтобы сеньора Рубио обвинила меня в невнимании к тебе.

Голова Бет была занята подыскиванием ответа, поэтому она молча вслед за Хайме вошла в маленькое чистенькое кафе-бар.

Он заказал кофе и канапе, но, когда их принесли, Бет так и не нашлась что сказать.

Молчание затягивалось, росло и напряжение. Бет вспоминала другие их совместные трапезы. Тогда между ними тоже возникало напряженное молчание, но вызывалось оно их неудержимой тягой друг к другу. Чтобы отвлечься от грустных воспоминаний, Бет положила себе на тарелку еды и начала есть. Это помогло. Воспоминания ушли, но сердце наполнилось невыносимой печалью.

— Ну вот, слава Богу, ты хоть что-то ешь, — холодно заметил Хайме, наблюдая за ней. — Я слышал, что женщины твоей профессии из страха прибавить хоть миллиграмм вынуждены жить на одних листьях салата.

— Моей профессии? — Бет чуть не поперхнулась от негодования. Он сказал это таким тоном, словно ее профессия была сродни тому, чем занимаются уличные женщины. — К счастью, я принадлежу к тому типу людей, которые могут есть что угодно и не прибавлять в весе. Просто сейчас я очень озабочена, и аппетита как-то нет.

Губы Хайме тронула едва заметная улыбка.

— Я, кажется, обидел тебя. Но поверь, у меня вовсе не было такого намерения. Ты добилась больших успехов, Бет. Не знаю даже, осталась ли на свете хоть одна страна, где не увидишь на рекламном щите твоего лица, а в журналах — твоих фотографий.

«А теперь он пытается представить мою популярность как нечто порочное», — со злостью подумала Бет и, чтобы удержаться от язвительного ответа, сунула в рот крохотный бутербродик.

— А что сталось с твоими планами изучать испанский и обучать в Южной Америке детей бедняков?

— Сын родился, — ледяным тоном ответила она, злясь на то, что он насмехается над ее давнишней мечтой. Джейси было всего несколько месяцев, когда она обнаружила, что есть перспектива хорошо зарабатывать, став моделью. Тогда же она поняла, что от решения поселиться на Мальорке ее удерживала гордость, а не призрак Хайме.

Редкая семья могла бы похвастаться такой любовью, какая связала Бет, Джейси и Розиту. Их союз, а также финансовая независимость, обретенная Бет, помогли ей сделать этот логичный и желанный шаг. Правда, в глубине ее сознания постоянно жил страх столкнуться с Хайме, хотя она знала, что он работает в Мадриде.

И только года два спустя, случайно наткнувшись в газетной заметке на его имя, она избавилась от этого страха. С тревогой стала читать эту статью, боясь узнать, что он возвращается из Мадрида на Мальорку. Но, как оказалось, Хайме уехал в Южную Америку. Дочитав до этого сообщения, Бет отложила газету.

Хайме вдруг откинулся на спинку стула и устало провел руками по лицу.

— Прости, Бет, — тихо сказал он. — У тебя был тяжелый день, и я его ничем не облегчил. — Он потянулся через стол к ее маленькой руке, беспокойно водившей по краю блюдца, но на полпути остановился и, уронив руку на стол, легко забарабанил длинными красивыми пальцами по деревянной крышке.

Бет смотрела на его тонкие загорелые пальцы… Смотрела и вспоминала, как когда-то эти руки в пылу страсти ласкали ее.

Бет вдруг окатила жаркая волна желания, и она порывисто вздохнула, подавив едва не вырвавшийся крик ужаса.

— Ты-то как можешь знать, какой у меня был сегодня день? — агрессивно воскликнула она, в панике заметив его удивление в ответ на ее судорожный вздох.

— Поскольку у меня нет своих детей, то нет и личного опыта, но… Черт возьми, Бет! — раздраженно оборвал он сам себя. — Мы оба знаем, в чем тут дело. Сейчас ли, через десяток лет, но нам всегда будет при встречах нелегко!