Удиви меня - [118]

– Простите, – виновато мямлю я и беру у него шлем.

– Я прошу вас незамедлительно покинуть снаряд, – добавляет парень таким осуждающим тоном, что я невольно хихикаю.

Смотрю на Дэна, он тоже улыбается.

– Хорошо, я сейчас спущусь, – говорю я, а сама смотрю на аварийную лестницу и чувствую новую волну тошноты. – Через минуту.

– Могу показать тебе более мягкий и незамедлительный путь вниз, – говорит мне Дэн. – Или ты желаешь опять спуститься по веревочной лестнице?

– Не сегодня, – стараюсь подражать его беспечному тону. – Как-нибудь в другой раз.

Следую за Дэном по веревочному мосту на нижнюю платформу. Мост шатается, и меня шатает каждый раз, когда я смотрю вниз. И пусть у меня дрожат ноги, я ослепительно улыбаюсь Дэну и иду за ним, за моим Вергилием по этому веревочно-развлекательному кругу ада. Я вспоминаю слова Джона: «Vincit qui se vincit». Побеждает тот, кто побеждает себя!

Вскоре мост остается позади, и мы спускаемся с нижней платформы по небольшой лесенке. Я на твердой земле! Наконец-то! Хочется лечь и целовать землю. Но, естественно, я этого не делаю.

– О̓кей, раз уж мы на земле, ты не трясешься от страха и не собираешься падать в обморок, я спрашиваю еще раз, Сильви: какого черта? – принимается распекать меня Дэна. Его зрачки расширены; он, кажется, действительно напуган. – Расскажи мне, что случилось с твоим лицом… И с волосами… – Дэн загибает пальцы. – Откуда ты знаешь о своем отце? Меня не было дома всего две ночи, и все кошмары тут же вырвались на свободу.

Всего две ночи? А кажется, будто целая вечность.

– Я знала, что ты соврал мне по поводу Глазго, – отвечаю я, знакомое чувство стыда тут же начинает теснить мне грудь. – Я думала, ты уехал к лю… Я думала, ты собираешься бросить меня. Ты говорил, что тебе нужна свобода. Говорил, что хочешь сбежать.

– Боже, я совсем не это имел в виду. – Дэн прикрывает глаза. – Я просто… – Он умолкает, и я с безмолвным ужасом ожидаю его ответа. – Просто все становилось слишком… – Он снова замолкает, устремив взгляд в небеса.

Я не могу закончить предложение за него, как делала когда-то. Сильви-телепат, которая знала о своем муже все, исчезла. И теперь, после страшного подъема на тридцать футов и не менее пугающего спуска, я вижу нас такими, какие мы есть на самом деле. Обычная супружеская пара из юго-западного Лондона, которая зашла в тупик. Муж и жена, что пытаются во всем разобраться. Найти свой путь. Какой – они еще не знают.

– Я знаю, что ты жил в «непрекращающемся кошмаре», – вставляю я. – Мэри Холланд сказала мне.

– «Кошмар» – слишком сильно сказано, – Дэн устало протирает глаза, – но вот то, что это не прекращалось… Твоя мама звонила мне чуть ли не каждый день. Нескончаемые письма от адвокатов, от литературного агента Джосс Бертон. И еще эта новая книга… Сильви, эта книга вызовет огромный общественный резонанс, если выйдет. Я не уверен, что мы сможем остановить Джосс в этот раз.

Он выглядит таким уставшим и обеспокоенным, что мне хочется сказать ему что-нибудь успокаивающее. И в то же время остатки злости и обиды за то, что меня столько лет держали в неведении, вырываются наружу:

– Тогда почему ты мне не сказал?

Ведь это Дэн хранил от меня секреты, которые вбивали клинья между нами. Это он старался побыстрее перелистнуть страницу, когда я хотела прочитать всю историю.

– Ты должен был сказать мне все с самого начала. Ты должен был сказать: «Сильви должна знать!» – моему отцу еще тогда, когда он тебя во все это втянул. Все было бы совсем по-другому.

Боюсь, мой голос и вправду звучит осуждающе. Но в своей голове я уже придумала целую альтернативную вселенную: Дэн мне сразу все рассказал, и борьба с адвокатами Джосс только сильнее сплотила всю нашу семью.

– Должен был сказать тебе? Сказать тебе? – Дэн смотрит на меня недоверчиво, почти сердито. – Сильви, да ты хоть представляешь… Для начала, твой отец придушил бы меня, посмей я предложить такое. Все подробности этой истории были опечатаны сургучом строжайшей секретности. Твоя мама пыталась отгородиться от этого, не хотела ничего знать. Все, что мы делали, – это круглосуточно следили, чтобы никто не сорвал печать, чтобы никто не узнал. Никогда. Ради всего святого, больше всего на свете твой отец жаждал рыцарского титула. А если бы скандал раскрылся… Никто не должен был знать, в особенности его дочь. В этом твой отец был непреклонен. Можешь себе представить, в какую ярость он бы пришел, посмей я тебе рассказать?

Тишина. Я медленно киваю. Дэн наверняка удивится, но я вполне могу себе представить эту ярость. Я помню, как папа словно обезумевший кричал на своих работников. Он никогда не повышал голос на меня, на свою принцессу. Но я вспоминаю письма… Если бы скандал раскрылся… Да, я могу представить.

– И потом… когда дела постепенно начали налаживаться, он погиб. Его не стало. – Дэн невольно содрогнулся. – После этого я тем более не мог решиться и рассказать все тебе.

– Мог, – решительно заявляю я. – Тогда было просто идеальное время.

– Сильви, ты не могла поверить в папину смерть! – яростно взвывает Дэн. Прохожие оборачиваются на нас, но мне все равно. – Помнишь, какой ты была тогда? Ты не могла отойти, совершала одну глупость за другой. Я боялся за тебя. И ты говоришь, я должен был подойти к тебе и сказать: «Хочешь узнать кое-что про своего обожаемого папочку? Да-да, про того, с чьей смертью ты не можешь смириться. Так вот, он, судя по всему, домогался шестнадцатилетней девушки. А может быть, он этого не делал». – Дэн так сильно трет свое лицо, что оно уже покраснело. – Твоя мама закрылась в спальне и никого не пускала. Ты словно в тумане ходила к дому Гэри Батлера. Господи, что я должен был делать? Что мне оставалось делать?