Удержать высоту - [3]

Он улыбнулся:

— А можно мне выручить земляков? Я куплю этот патефон. Сам повезу в Коломну. Сам отремонтирую.

Продавщицы неуверенно переглянулись.

— Ладно, — решилась блондинка. — Идите в кассу.

…«Красная стрела» летела через ночь. В полумраке купе белели, раскачиваясь в такт стучащим на стыках колесам, оконные занавески. Позвякивала в стакане ложечка. За окнами шел дождь. А он лежал на верхней полке, прикрыв глаза, и никак не мог уснуть. С улыбкой вспоминал минувший день, первый из десяти дней его краткосрочного отпуска после войны, прогулку по Ленинграду, историю с покупкой патефона и то, как потом выбирал для сына коня из папье-маше в отделе игрушек. С огненно-рыжей гривой и на качалке. Думал о том, как обрадуется его возвращению Тося. Как хорошо ему будет от ее счастливых, заплаканных глаз, от радости встречи с родными.

Но странное дело: чем дальше уносил его от Московского вокзала поезд, тем чаще мысли обращались к занесенной снегом высоте 65,5. И чудилось, что не колеса стучат по стыкам рельсов, а бьют и бьют, раскалывая надоевшим металлическим лязганьем и треском вьюжную зимнюю ночь, вражеские пулеметы…

ВЫСОТА 65,5

Найти наблюдательный пункт 7-й батареи оказалось не просто. И хотя их с командиром полка капитаном С. Д. Ниловским вел туда опытный разведчик красноармеец Булыгин и у самого лейтенанта Шутова НП-7 был помечен на карте четким черненьким треугольничком, ночь и метель скрадывали очертания предметов, делали местность неузнаваемой.

— Ох и поплутаем мы, лейтенант, — повернул к Петру обветренное лицо Сергей Ниловский. — Того и гляди, на позиции финнов угодим.

— Никак нет, товарищ капитан, — тихо возразил Петр. — Там у них надолбы, колючая проволока. Незаметно пройти невозможно.

— Вот это тебя и спасает, — шутливо проворчал офицер. — А то на рождество сделали бы врагу подарочек: командир тяжелого гаубичного полка и начальник штаба артиллерийского дивизиона прибыли в гости, так сказать, для личного знакомства…

Шутов не дослушал его. Прокатилась в ночи шальная пулеметная очередь. Раздались два-три винтовочных выстрела. И сразу же за ними послышался легкий посвист синицы — условный сигнал Булыгина. Петр махнул капитану рукавицей, приглашая следовать дальше, и свернул в чащу. Трое бойцов охраны, сопровождающих их с командиром полка на НП, серыми тенями растаяли в темноте.

В лесу у разведчиков сделаны были зарубки на деревьях. Лейтенант хорошо их помнил. Елка с обломанной верхушкой, которую они только что прошли, стояла как раз у подошвы высоты, заросшей можжевеловым кустарником. Да и профессионального карельского охотника Булыгина, уверен был Петр, никакая метель не закрутит. Дорогу тот найдет с закрытыми глазами. И точно. Идти стало чуточку труднее; лыжи пришлось развести пошире, носками врозь — лыжня повела в гору.

Капитан больше не ворчал. Он успокоился, когда увидел на краю высоты, у гранитного валуна, привалившуюся замшелым боком к корявой сосне, полузанесенную сугробом фигуру лейтенанта Николаева. Тот сидел, укутанный белым маскхалатом, и, слегка раскачиваясь взад-вперед, расставлял на снегу тоненькие еловые веточки, деревянные щепки, сучки, сосновую кору. Словно играл в солдатиков.

— Чем занимаетесь, Николаев? — строго спросил Ниловский.

Лейтенант начал подниматься из сугроба, но командир полка опустил руку ему на плечо, разрешая сидеть.

— Засекаю огневые точки, товарищ капитан, — пояснил Николаев, командир взвода разведки. — Веточка — это пулемет, щепа — автомат. Спаренные пулеметы отмечаю сучками, а винтовочные выстрелы — сосновой корой…

— И много целей вы обнаружили?

— Много. — Лейтенант тяжело вздохнул.

— У них тут каждый метр пристрелян. И не только автоматно-пулеметным огнем. Вчера перед рассветом бойцы 245-го стрелкового полка попробовали проходы в проволочном заграждении проделать, так такая кутерьма началась! И минометы и гаубицы по переднему краю лупили. Часа полтора, не меньше…

— А как ведут себя доты?

— Они молчат. Видимо, ждут серьезного дела. Не хотят раньше времени раскрывать свое вооружение, систему огня… Может, товарищ капитан, пойти им навстречу, устроить настоящую проверку? Боем. Атакой. С танками, с красноармейцами. Пусть раскроют себя…

Ниловский покачал головой:

— Нет, на это мы не пойдем. Людьми жертвовать не станем. — Он взглянул на Шутова: — Так что, товарищ начштаба дивизиона, принимаем твое предложение. Будем строить на высоте 65,5 долговременный наблюдательный пункт. С блиндажом, стереотрубой… Все как положено. Вплоть до печки-буржуйки. Только трубу надо вывести так, чтобы вас не заметили, не забросали снарядами, как лейтенанта Музыкина… Слышал, — наклонился капитан к Николаеву, — что с ним приключилось?

— Нет.

— Тогда послушай… Стодвадцатидвухмиллиметровый снаряд угодил в его блиндаж. Пробил три слоя перекрытия и остановился буквально в двадцати — тридцати сантиметрах от головы комбата. Не разорвался даже. В рубашке твой Музыкин родился, не иначе. Хотя воздушной волной его шарахнуло прилично, даже карман у полушубка оторвало, куда лейтенант как раз за папиросами полез… Вот что значит иметь вредную привычку — курить, — улыбнулся командир полка. — А то бы и полушубок остался цел, и лейтенант. Шутов мне докладывал, что оклемался он уже на чистом воздухе, карман на место пришил, но из блиндажа, где снаряд так и торчит до сих пор из бревен, все же не ушел. По теории вероятности, утверждает, два раза в одно и то же место попаданий не бывает.