Удельная. Очерки истории - [54]

Шрифт
Интервал

Что касается дома на Поклонной, то в архиве Борис Гусев нашел документ – удостоверение, данное Бадмаеву председателем жилищной комиссии Земельного отдела Шувалово-Озерковского совета рабочих и крестьянских депутатов 11 августа 1919 года, «в том, что принадлежащий ему дом (без инвентаря) по Выборгскому шоссе на Поклонной горе на Основании удостоверения хозяйст. подотдела местного Совета от 11 августа за № 457 реквизирован для нужд 2-й батареи 2-го тяжел. Арт. див.».


Дом Е.Ф. Юзбашевой на Ярославском пр., 85


Все то время, что Бадмаев находился в тюрьме, Елизавета Федоровна Юзбашева неустанно хлопотала за него и добилась его освобождения в апреле 1920 года. В тюремном журнале появилась запись: «...Гр-нин Бадмаев П.А. отпущен по месту жительства: Петроград, Удельная, Ярославский, 85». Летом 1920 года последовал новый арест: чуть больше двух недель Бадмаев находился в печально знаменитых «Крестах».

Волнения за близких и тюрьмы подорвали здоровье Петра Александровича. Он умер в доме своей второй жены на Ярославском пр., 85 (дом стоял у подножия Поклонной горы), в кругу семьи. «Похороны в то время были делом сложным, – вспоминала Аида Петровна Гусева. – Солдаты из соседней части сколотили гроб, а командир батареи дал лошадей и телегу. И в жаркий день 1 августа П.А.Бадмаева хоронили на Шуваловском кладбище. Телегу с гробом, покрытым елью, извозчик остановил у белокаменного дома с башенкой на Поклонной горе, построенного отцом. Путь на кладбище лежал мимо него». Добавим, что могила Петра Александровича сохранилась на Шуваловском кладбище по сей день – почти сразу же за алтарем Спасо-Парголовской церкви.

До сих пор точно неизвестно, сколько ему было лет. На могиле Бадмаева на Шуваловском кладбище значилась только дата смерти – 29 июля 1920 года. По словам Бориса Сергеевича Гусева, «в энциклопедии Брокгауза и Ефрона год рождения указан – 1849. По семейным преданиям, он был старше.


Б.С. Гусев, внук П.А. Бадмаева и Е.Ф. Юзбашевой, 1980-е гг. Фото из архива Н.Б. Роговской (дочери Б.С. Гусева)


Мама смеялась: „Когда я родилась, моему отцу было сто лет“ – и это воспринималось как шутка. Но в 1991 году я получил в КГБ разрешение ознакомиться с делами моих репрессированных родных. Дело деда начинается с короткой справки ЧК: „Бадмаев Петр Александрович, уроженец Арык Хундун, Монголия, родился в 1810 г. Жительство Поклонная гора, Старопарголовский, 77/79“». Да и сам Петр Александрович в 1919 году в своих обращениях в ЧК указывал, что ему 109 лет...

Впоследствии в дом на Ярославском пр., 85, освященный еще в 1908 году святым праведным Иоанном Кронштадтским, съехались многочисленные родственники Бадмаевых, которых Елизавета Федоровна приняла в свою семью.

Именно здесь родился в 1927 году сын Аиды Петровны, внук Елизаветы Федоровны – будущий писатель Борис Сергеевич Гусев. По его воспоминаниям, еще в 1930-х годах вся округа была полна легенд о докторе, лечившем самого царя. «Все местные жители знали Бабушку и при встрече на улице почтительно здоровались с ней, – вспоминал Борис Сергеевич. – Меня же мальчишки звали Батмай, хотя у меня была совсем другая фамилия».

У бабушки на Ярославском проспекте, где «в сиреневом саду с прудом стоял бревенчатый пятикомнатный особняк под железной крышей», Борис Гусев провел первые десять лет жизни.


Борису Гусеву – пять лет. Фото 1932 г. Из архива Н.Б. Роговской (дочери Б.С. Гусева)


«Наш бревенчатый пятикомнатный особняк на Ярославском проспекте, 85, с садом и прудом, окруженным ивами, – вспоминал Борис Сергеевич, – был единственным домом в округе, где в 1920—1930-е продолжали жить с размахом прошлого века... В доме Бабушки все шло раз заведенным порядком, и в 1930-е годы у нас была кухарка, горничная Маруся, приходящие гувернантки; раз в неделю часовщик швед заводил напольные часы Буре. Но главной была домоправительница – восьмидесятилетняя умная и набожная русская женщина Акулина Яковлевна Бундина, Кулюша, помнившая еще крепостное право. Она и поддерживала порядок, распоряжалась прислугой и была бесконечно предана нашей семье. Поскольку некоторые представители власти сами лечились у Бабушки, ей до поры до времени позволено было сохранять привычный для нее уклад жизни. Но Бабушка соблюдала правила игры. Когда в ее доме собирались гости, остатки старой петербургской интеллигенции, и кто-то начинал обсуждать действия большевиков (их именовали – они), Бабушка вставала из-за стола и по праву хозяйки говорила: „Госпа-а, я прошу в моем доме не говорить о политике”, – и разговор смолкал...

Желая, чтобы я в совершенстве знал язык, мама и Бабушка отдали меня в школу немецких колонистов. Их дома, окруженные небольшими садами, начинались тотчас за бывшей усадьбой деда на Поклонной. Все предметы преподавались на немецком. Русский там проходили, как в наших школах немецкий... После немецкой школы меня перевели в обычную советскую школу, сразу в четвертый класс. Я сидел на уроках, ничего не усваивая. Переводил сперва на немецкий, чтоб лучше понять, потом на русский. И в четвертом остался на второй год. Лишь к седьмому как-то выровнялся на тройки. Однажды мама серьезно сказала мне: „Боречка, возможно, тебя станут спрашивать, не внук ли ты доктора Бадмаева, отвечай: внук. Стыдного в этом ничего нет. Но если начнут расспрашивать дальше, скажи, что ничего не знаешь. Ты и, правда, не знаешь“. По моему удрученному молчанию мама поняла, что расспросы уже были...»


Еще от автора Сергей Евгеньевич Глезеров
Любовные страсти старого Петербурга. Скандальные романы, сердечные драмы, тайные венчания и роковые вдовы

Что может быть банальнее слов «любви все возрасты покорны»? Тем не менее книга именно об этом. Не выступая ни в коем случае ни судьей, не давая никаких моральных и нравственных оценок, автор знакомит читателей с сердечными событиями прошлых веков. Теми, которые в силу различных обстоятельств оказались известными широкой публике, нашли свое отражение на страницах прессы, книг, воспоминаний… Какие эпизоды собраны в книгу? Самые разные. Любовные треугольники и семейные драмы, эпатажные амурные приключения, неразделенные чувства, сбежавшие невесты, тайные венчания, роковые вдовы и мужья, дуэли ради защиты чести возлюбленной, всякого рода нежелательные происшествия… В XIX – начале ХХ века Северная столица пережила настоящий разгул «эротических страстей».


Исторические районы Петербурга от А до Я

На страницах книги вы найдете популярные очерки об исторических районах старого Петербурга, о предместьях, вошедших в городскую черту, и районах, ставших новостройками совсем недавно, ведь автор твердо уверен: историческое наследие Петербурга – это не только центр.Вы познакомитесь с обликом и достопримечательностями тех районов города, где местные жители и гости столицы бывают очень редко, а может, и вовсе никогда туда не заглядывают. Сергей Глезеров расскажет о них через призму своего отношения к ним.


Предатели в русской истории. 1000 лет коварства, ренегатства, хитрости, дезертирства, клятвопреступлений и государственных измен…

Предательство страшно тем, что от него невозможно уберечься: оно исходит от самых близких людей, которых мы любим и которым мы доверяем. Недаром Данте в «Божественной комедии» поместил предателей в самый страшный круг ада… У предательства как исторического явления — невероятная гамма форм и оттенков. Что считать предательством, можно ли его оправдать или понять? Предательство на войне и в мирной жизни — разные вещи. На войне предательство «вычисляется» однозначно — это измена, пособничество и переход на сторону врага.


Вокруг Петербурга. Заметки наблюдателя

Перед нами новая работа известного журналиста, знатока истории Санкт-Петербурга Сергея Евгеньевича Глезерова. Книга состоит из двух равновеликих частей – «дел минувших» и «дел сегодняшних». В первой части – все, что относится к истории дореволюционной, а также к лихой поре 20-х и 30-х годов ХХ века. Во второй части – информация, касающаяся современности, она является результатом журналистской деятельности автора в газетах «Санкт-Петербургские ведомости» и «Вести». Вы узнаете много любопытных и неожиданных фактов из истории города на Неве и сможете прикоснуться к жизни людей, живших здесь когда-то и живущих поныне.


Петербургские окрестности. Быт и нравы начала ХХ века

Окрестности Санкт-Петербурга привычно ассоциируются у нас с всемирно известными архитектурно-ландшафтными шедеврами: Петергофом, Павловском, Царским Селом, Гатчиной. Им посвящено множество монографий, альбомов и брошюр.Повседневная жизнь рядовых обывателей пригородов Северной столицы, проживавших отнюдь не во дворцах, обычно остается в тени. Предлагаемая книга известного журналиста-краеведа Сергея Глезерова восполняет этот пробел. Скрупулезно исследовав множество архивных документов и старых публикаций конца XIX – начала XX века, автор увлеченно рассказал малоизвестные любопытные сведения о жизни разных сословий той поры в окрестностях Петербурга.


Брат за брата

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Эпоха завоеваний

В своей новой книге видный исследователь Античности Ангелос Ханиотис рассматривает эпоху эллинизма в неожиданном ракурсе. Он не ограничивает период эллинизма традиционными хронологическими рамками — от завоеваний Александра Македонского до падения царства Птолемеев (336–30 гг. до н. э.), но говорит о «долгом эллинизме», то есть предлагает читателям взглянуть, как греческий мир, в предыдущую эпоху раскинувшийся от Средиземноморья до Индии, существовал в рамках ранней Римской империи, вплоть до смерти императора Адриана (138 г.


Ядерная угроза из Восточной Европы

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Очерки истории Сюника. IX–XV вв.

На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.


Древние ольмеки: история и проблематика исследований

В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.


О разделах земель у бургундов и у вестготов

Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.


Ромейское царство

Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.


Московский чудак

Романы Андрея Белого "Московский чудак", "Москва под ударом" и "Маски" задуманы как части единого произведения о Москве. Основную идею автор определяет так: "…разложение устоев дореволюционного быта и индивидуальных сознаний в буржуазном, мелкобуржуазном и интеллигенстком кругу". Но как у всякого большого художника, это итоговое произведение несет много духовных, эстетических, социальных наблюдений, картин.


Москва под ударом

Романы Андрея Белого "Московский чудак", "Москва под ударом" и "Маски" задуманы как части единого произведения о Москве. Основную идею автор определяет так: "…разложение устоев дореволюционного быта и индивидуальных сознаний в буржуазном, мелкобуржуазном и интеллигенстком кругу". Но как у всякого большого художника, это итоговое произведение несет много духовных, эстетических, социальных наблюдений, картин.


Маски

Романы Андрея Белого "Московский чудак", "Москва под ударом" и "Маски" задуманы как части единого произведения о Москве. Основную идею автор определяет так: "…разложение устоев дореволюционного быта и индивидуальных сознаний в буржуазном, мелкобуржуазном и интеллигенстком кругу". Но как у всякого большого художника, это итоговое произведение несет много духовных, эстетических, социальных наблюдений, картин.