Удав и гадюка - [32]

Со вздохом Юлиан взялся за работу, поглядывая на другую сторону двора, где был отстроен еще один барак, чуть ближе к дому. Оттуда вышли еще с десяток рабов, облаченных в одежды подороже. «Домовые рабы», — подумал Юлиан, наблюдая, как мужчины скрылись в имении.

Очень быстро узник все закончил, прошелся взад-вперед и проверил свою работу. Тогда его заставили мести в ином месте. Работа была несложной, все трудились не спеша, хотя надсмотрщик, для порядка, все-таки выписал пару ударов плетью нескольким рабам, чтобы сильно не расслаблялись. Ближе к вечеру Юлиана поставили вырывать сорняки между цветущих бело-розовых кустов ладанника. Закатав штанины шароваров, он опустился коленями на землю, где провозился до ночи, перебираясь на корточках почти по всему саду. А когда его никто не видел, Юлиан поднимал глаза и рассматривал стену, подползая к ней едва ли не в вплотную.

Когда багряный закат вспыхнул яркими красками на горизонте, и день стал неумолимо быстро гаснуть, садовых рабов загнали в бараки. Грохнул засов. Другие вампиры деловито разлеглись на свои лежанки и стали переговариваться между собой. Говорили тихо, боясь вызвать гнев надсмотрщика, живущего через стенку в том же бараке.

Юлиан, не произнеся за день ни слова, скрючился на лежанке и смотрел на свою отрубленную руку, думая, что с ней делать.

— Хмурый, а ты грабли убрал в сарай? — спросил смуглый раб Аир, с каштановыми вьющимися волосами.

— Убрал, убрал. Не боись, плети не получим.

— Да я тебя знаю, — огрызнулся недовольно Аир. — Два дня назад из-за тебя же по спине и получил.

— Я уже извинился, — отвернулся к стене Хмурый.

Рабы ненадолго затихли, а Аир посмотрел на Юлиана.

— Эй, ты. Тебе там хозяин язык что ли вырезал? — спросил Аир, который ни разу не услышал от нового раба за день ни слова.

— Нет, — коротко сказал Юлиан.

— Как тебя звать?

— Юлием назвал его хозяин, — ответил за Юлиана другой раб, ближе всех к двери.

— Да я ж не тебя спрашиваю, Курчавый, — возмутился Аир.

Юлиан промолчал, затем, решив, что может узнать у рабов как бы невзначай много полезного, все-таки решил завести разговор.

— Да, Юлием меня звать, или Юлианом, — вздохнул Юлиан. — Я с Ноэля.

— Ааа, тогда понятно, чего такой бледный и черноволосый. Как ворона, — кивнул Аир.

За стеной раздался недовольный стук.

— Замолчите рты! Или я вам помогу! — закричал надсмотрщик, стуча по стене, судя по всему, палкой.

Понимая, что Туй не даст нормально поговорить, Юлиан вновь отвернулся к стене и замолк, как и все вокруг. Он ощупал пальцами струп на пульсирующем от боли запястье. Скоро там, из того, что знал о регенерации Старейшин Юлиан, должна показаться новая белоснежная кость, которая будет постепенно удлиняться и обрастать свежим мясом и сетью кровеносных сосудов.

Юлиан весь день думал, что делать, и пришел к выводу — быстро убежать не получится. Помимо злющего и мерзкого Туя по саду периодически расхаживал громыхающим шагом караул. Неизвестно, сколько еще охранников находилось в доме и у ворот. У Иллы Ралмантона вся прислуга, кроме мага и двух телохранителей, как понял Юлиан, состояла исключительно из вампиров, существ сильных и опасных. Это во-первых. Во-вторых, надетый браслет-клеймо, который время от времени занудно подрагивал, придется рубить вместе с рукой, иначе его никак не достать. И тогда Юлиан останется полностью без двух рук, неспособный даже защититься — гарантированно немощный калека на ближайший сезон. Поэтому избавляться от кисти нужно в самом конце, у реки, возможно, с помощью Вериатели. В-третьих, помимо забора вокруг особняка Иллы есть еще одна проблема — Золотой град с невероятной высоты ограждением. И в этом Златом граде, как в муравейнике, копошится воинственная стража, совершая постоянные обходы не только по улицам, но и по галереям на стенах.

Побег казался невозможным. Юлиан печально вздохнул, понимая, что еще долго не увидит своих любимых Вериатель и Мафейку. Но пока нужно было решить одну проблему. Схватившись острыми зубами за рукав рубахи, Юлиан помог себе рукой оторвать крупный лоскут. Тогда, опять приложившись клыками, он и его изорвал на две полоски, широкую и тонкую.

Нужно сделать так, чтобы рука не регенерировала. Иначе уже спустя месяц, как покажется новая кость, у Иллы Ралмантона возникнут вопросы, которые объяснить будет куда сложнее, чем невосприимчивость к магии. Сжав челюсть, чтобы не закричать, Юлиан наложил ткань на обрубок и очень туго обмотал его сложенным в несколько раз по ширине тонким лоскутом. Затем сделал это снова, разорвав другую часть рукава. Пока, наконец, пережатое и туго обмотанное запястье не онемело. Трясущейся рукой мужчина стер пот со лба.

Юлиан никогда еще не терял в своей жизни конечностей, но Лагот Валорир, навещавший Лилле Аданов, один раз поделился занятной историей. Будучи охотником неопытным и, если честно, глупым, виконт как-то угодил в собственный же следовой капкан и лишился ступни. Его лекарь обмотал ногу Лагота с таким усердием, что Старейшина и вовсе перестал ее чувствовать, и, по наказу этого же горе-целителя, продолжал регулярно намертво обкручивать лодыжку бинтами с мазью. К удивлению Лагота Валорира, новая кость не показалась даже спустя сезон. Проходив и промаявшись так с полгода, Лагот-калека, наконец, при посещении Йефасы под всеобщий смех прочих Старейшин размотал остаток искалеченной ноги и дал ему свободу. И только тогда нога стала отрастать. Целью Юлиана было сделать тоже самое, только намеренно, — не дать простора руке вырасти.