Удар током - [40]

       Путь лежал через садик имени Карла Маркса, хорошим шагом около десяти минут. Тут, как назло, припёрло по малой нужде. Петрушевский заскочил за летнюю эстраду, где несознательные жители, особенно под бутылочку портвейна отправляли естественные надобности. После процедуры, развернулся идти по маршруту и наткнулся на трёх неприятных гопницкой закваски мужчин лет тридцати. Выступил с фиксами и небритой щетиной.

       - Здорово, пацанчик! За поссать шраф - трёшечка, нас трое, округляем и выходит чирик с тебя фраерок. Подь сюды, мы ребята мирные.

       Дмитрий напрягся, чем это кончится он уже представлял. Гопота его просто так не отпустит, а уединённое место располагало к решению финансовых проблем, методом гоп-стопа, без свидетелей.

       - У меня другое предложение, братки лихие, разворачиваетесь и уходите, а чирик Бог подаст.

       Братки обрадовались: парень сам нарывается, теперь можно кулаки почесать, да разжиться часами и бумажником, вместо запланированной десятки. Двое шагнули на Петрушевского, а говорун стал обходить сзади. Разговоры говорить бесполезно, остаётся решить проблему самым распространённым у людей способом - силой. Став в стойку он ждал первого нападавшего. Успел прямым в лицо вывести одного из строя. Сломанный нос это не только больно, но и не удобно оттого, что кровь льётся и отвлекает внимание. Сзади всё-таки успел достать фиксатый зачинщик. Удар по почкам его не потряс, а разозлил. Петрушевский двинулся в припляс меняя стойку и уворачиваясь от кулаков. Это не ринг, правил тут нет, потому хлёсткие "ножницы" из арсенала карате, завалили ещё одного халявщика на чужое. Не подымаясь с земли жахнул под коленку фиксатого, вскочил и начал хладнокровно месить всех по очереди.

       Петрушевский знал карате по памяти из прошлой жизни. Уже в армии он ставил удар подпольному каратисту, а тот в свою очередь учил бывшего боксёра технике кумите. В жизни японское боевое искусство в купе с мастерством бокса выручит ещё не раз. Тут раздались заливистые трели свистка. К месту побоища прибежали три запыхавшихся крепких мужичка с красными повязками дружинников и стали крутить руки, лежавшим на земле хулиганам.

       - Вы тут разбирайтесь, ребятки, а я пошёл.

       - Стой! - рявкнул блюститель порядка и для весомости команды снова задул в милицейский свисток, - Стоять, все пойдут в отделение, там разберёмся.

       - А ты попробуй останови меня! - пересвист резал уши и нервировал Дмитрия.

       Он направился в сторону аллеи, но свистун кинулся к нему и повис на руке, при этом ни на миг не переставая оглашать парк своими трелями. Петрушевский взбесился и рявкнул:

       - Ты перестанешь портить мне слух, легавый? Свисни в х.., там тоже дырка!

       Фиксатый, на котором висел дружинник, заржал и зыркнул на Петрушевского. Минуту назад готовый избить и отнять наличность у парня, бывший зек проникся к умению постоять за себя и колючему на язык потерпевшему.

       - А пацанчик с понятиями, чалился, братишка?

       Ответить Петрушевский не успел подоспели два постовых и ещё один общественник. Разношёрстная компания, подгоняемая милиционерами, тронулась в сторону улицы Смолячкова, где находилось 20-е отделение милиции Выборгского района. Дежурный гостеприимно отомкнул клетку "лягушатника". За грязными и окровавленными грабителями лязгнул замок. Петрушевский подозвал постового.

       - Кликни дежурного, надо что-то сказать.

       Подошёл недовольный дежурный и устало спросил:

       - Ну, чего там у тебя?

       - Капитан, отведи к оперу.

       - Все на выезде, потерпи. Когда вернутся, тебя допросят.

       - Зови следока или ответственного, так надо.

       Дежурный понимающе кивнул и вернулся к себе. Тем временем главный в гоп-компании, видевший эту сцену, разочарованно бросил:

       - Так ты сам мусор, знал бы не связывался, уж больно резвый баклан.

       - А ты в чужом базаре уши не грей, да метлу подвяжи. Чего кисляк смандячил, твоё слово пустое, наобум брошенное.

       Три пары глаз уставились на Петрушевского: однако, "пассажир" не простой, за словом в карман не лезет, феней пользуется, не по возрасту подкован. И только сам Петрушевский мог бы рассказать как его, "принял хозяин", как топтал две зоны. Но это будет через девять лет. Нахвататься верхушек в неволе просто: дурное прилипает быстро, а вот встроиться в механизм тамошнего бытия, куда как сложнее. И Петрушевский ясно дал понять окружающим зековскую истину: не спеши с выводами, правильный человек - загадка для окружающих и не всегда таков, каким с виду кажется. Скоро задержанного вызвали в кабинет, а ещё через час за Петрушевским приехал Соболев. На улице закурили.

       - А без приключений никак нельзя, Дима? Ведь пострадавший может заявление написать, а тебя за телесные повреждения привлечь.

       - Не напишут, иначе сами примут статью за грабёж, а я охотно поделюсь свидетельскими показаниям.

       - Ты сейчас куда?

       - Да вот, шёл в булочную, там славные пышки пекут, не хочешь перекусить?

       - Ещё как хочу!

       Куратор и источник зашли в булочную, где в углу разместилось несколько высоких круглых столиков. За прилавком, на всеобщее обозрение, из автомата с кипящим маслом, лопатка опрокидывала на лоток один за другим золотистые кругляши, а буфетчица ловко подхватывала их вилкой, укладывала в ряд и посыпала сахарной пудрой. Ели молча, наслаждаясь нежной мякотью с похрустывающей корочкой. Соболев тихо начал разговор, который давно собирался завести, но всё откладывал.