Весна, снег сошёл. Я ковыряюсь на своём участке: удаляю прошлогодний сухостой. Обрезаю секатором заросли молодой сирени и стебли дикой малины. Осталось собрать обрезки, снести в кучу, да сжечь. Когда покупали с женой стандартные шесть соток в садоводстве, подумать не могли, насколько это хлопотно: разрабатывать заброшенный участок, делать ремонт в доме, да ещё масса хлопот, пропади оно всё пропадом! Это сейчас ворчу, а тогда эйфория, ну как же, сбылась мечта идиота: собственный кусок земли в сотне метров от Залива, лес, птички, природа!
— Дима! Иди обедать! — это жена зовёт.
За столом, прокручивал в голове новые впечатления, неожиданно вспомнилась встреча с председателем СНТ, так нынче обзывают садоводство. В СНТ "Ландышевка" около трёхсот дворов и всем чего-то нужно, каждому помоги, оформи, достань. В тот день сидели с прежним владельцем в правлении. Переоформляли книжку садовода и утрясали прочие моменты, тут председатель обратился ко мне:
— Не кладоискатель, Дмитрий Сергеевич?
— Да как-то нет, возраст мешает, скоро на покой. Причём тут клады?
— У нас все кладоискатели. На вашем участке когда-то располагался дом егеря. Обратили внимание на остатки фундамента. Это охотника и друга Георгия Олейникова, не слышали о таком? Эх, питерские! Олейников — наша гордость. Тут ведь усадьба Нобелей стояла, роскошный особняк вдовы Эдлы Нобель.
Слушал, а про себя думал, на кой ляд ты мне это рассказываешь? Потом стало интересно. Оказывается, в начале советско-финской войны, хозяева решили спрятаться от беды в родной Швеции. А перед этим, поручили сохранить часть семейных сокровищ другу, местному егерю Буту. Перед отступлением финны сожгли усадьбу и порушили часть построек. Тут, оказывается, ещё и конюшни шикарные стояли, школа, деревня, да вот этот дом егеря. Уже после войны всплыла история о кладе
— Всё перекопали, сперва наши сапёры, позже копатели всякие. И нынче приезжают с импортными сканерами. Да где искать-то, усадьба больше тысячи гектар занимала.
Я спросил тогда:
— А мне-то чем повезло? У меня, что ли клад, на участке?
— Не исключено, ищи. Вон, Николай Фёдорович, — председатель усмехнулся и посмотрел на бывшего хозяина, — весь участок перерыл, да без толку, теперь вам городским продал. Мало ли, найдёшь, со мной не забудь поделиться.
Допил квас под домашнюю плюшку и вернулся на участок: клад — поэзия фантазии, а работа — проза жизни. Обрезки собрал в кучу с целью сжечь и забыть. Вот только яму вырыть придётся, там и подпалить иначе разнесёт ветер огонь по участку, бед не оберёшься. Воткнул лопату рядышком с сохранившимся фундаментом и начал копать. Когда опустился примерно на полметра, остриё упёрлось во что-то. Звук явно не от столкновения железа с камнем, другой — загадочный, глухой, от полого предмета. Опустился на колени и стал руками разгребать не оттаявший грунт. Из земли показался гладкий предмет почти чёрного цвета. Потянул и извлёк на свет, потемневший от времени бакелитовый кофр. Сердце стучало, в голове крутилось: неужели?! Когда очистил землю, уже нетрудно было догадаться, что держу в руках футляр для бинокля. Крепления проржавели, крышка в месте соединения была залита какой-то массой, скорей всего смолой. Встряхнул, внутри что-то глухо, не металлически постучало. Ничего себе находка! Скорее в дом.
— Светка, смотри, что нашёл на участке! — Жена недоуменно посмотрела на меня.
— И что это? — вопрос, застигнутой врасплох женщины.
— Пока сам не знаю. Копал яму для костра и вот обнаружил. Внутри что-то есть, надо только обжечь и удалить смолу. Вот тебе и егерь Бут! Бут — баламут!
— Какой Бут? Дима, что происходит?
— Сейчас, сейчас. Где зажигалка?
Я вспомнил про паяльную лампу. Принес её из сарая, подкачал и зажёг. Осторожно повёл по шву, вар потёк, ещё немного и смог расчистить плотно подогнанные края крышки. Отжал ножом ржавую застёжку, поддел шов и аккуратно раздвинул створки загадочного кофра. Вот он, момент истины. Мы склонились над таинственной находкой. Вместо блеска алмазов и золота, контейнер явил три сложенных листа плотной бумаги, перетянутых крест-накрест шёлковой ниткой. Аккуратно развернул каждый. В изолированном от внешней среды пространстве, бумага прекрасно сохранилась. Тексты озадачили.
— Света, вроде немецкий язык? Переведи.
— Нет, это шведский, тут я ничего не понимаю — скандинавская группа. Надо в бюро переводов отдать, как думаешь?
— Нет, поеду в город, попробую перевести сам. У меня в ноутбуке программа-переводчик. Там сорок языков заложено и шведский наверняка.
Я вернулся на участок, интереса ради поковырялся в земле — авось ещё чего нарою? Конечно, ничего не нашёл. Пока перетаскивал сушняк и укладывал в яму, подарившую загадочную находку, пока поджигал обрезки, лихорадочно думал о документах, да прокручивал ситуацию. Фантазия разгулялась: например, зашифрованные записи расположения клада. Главное прочитать письма Бута. Почему-то я уже не сомневался в принадлежности бакелитового тайника неведомому егерю из прошлого.
На следующий день засобирался в дорогу. Жену оставил на хозяйстве. Завёл старенький "Форд фокус" и подгоняемый азартом, рванул в Питер. Дома началась воистину титаническая работа. Первый документ с гербовой печатью, был отпечатан на пишущей машинке и текст особых проблем не вызвал. Отсканировал лист добротной плотной бумаги, пропустил через "Промт" и получил внятный русский перевод:
