Удар шаровой молнии - [29]

– Я не больной. – Он многозначительно улыбнулся. – Просто я вступил в партию анархистов.

– Поздравляю. Только для анархиста ты слишком мелко гребешь. Какой-то Борзой! Ты бы взялся за этих говнюков в Государственной Думе!

– До всего сразу руки не доходят, – подыграл Иван. – Но шутки в сторону. Нельзя упускать момент. Это ты знаешь лучше, чем я. Борзой улетит в Катю, и оттуда мы его уже никогда не выцарапаем, а он будет строить новые козни против тебя. – А нельзя с ним как-нибудь договориться?

– Что ты имеешь в виду? – Например, я заманиваю для него в ловушку своего нового хозяина, а он мне платит за это в твердой валюте и отпускает на все четыре стороны.

– А на хрена ему твой новый босс? – Бамперу был нужен, – думаю, и Борзой не откажется. Мой босс оттяпал у них жирный кусок.

– Видишь, оказывается, и я не все знаю. – Иван задумался, прикидывая в уме предложенный вариант, а потом покачал головой. – Борзой – человек принципа.

Он уничтожит и твоего босса и тебя.

– Ненавижу принципиальных!

– Но в качестве приманки можно выработать и такую версию.

– Да мне бабки нужны, понимаешь?! – прямо заявила она. – Я почти на мели!

– Что, совсем худо?

– Ну, не совсем… – протянула она, но, решив, что от Мадьяра ей нечего скрывать, призналась:

– Сорок тысяч баксов, и взять больше неоткуда.

– Ну, старуха, ты даешь! – засмеялся Иван. – Если сорок тысяч для тебя не деньги, тогда я действительно ошибся в тебе! Раньше мы были рады и горбушке хлеба на ужин!

– Те времена прошли, и я не желаю их повторения!

– Так нет ничего проще! – Иван от волнения начал ходить по комнате. – Вложи половину в мое предприятие! Прибыль гарантирую!

Аида сидела на кушетке, обняв колени и упершись в них подбородком.

– Я в этом ничего не понимаю, – сказала она, наивно хлопая глазами. Ему даже показалось, что она над ним издевается.

Мадьяр опустился рядом с ней на кушетку, взял ее за руки и тихо произнес:

– Какая же ты на самом деле глупенькая! Позвонила бы мне во Львов, и все бы решилось. Я недавно приобрел небольшой заводик по переработке вин. Ввожу из Европы дешевые венгерские и трансильванские вина, переливаю в свою тару и продаю всему бывшему Союзу. Дешевое качественное вино пользуется успехом. Это беспроигрышный бизнес. А со временем выкупишь у меня завод, и больше никогда никаких финансовых проблем.

– Так не бывает, – возразила Аида, – конкуренты, рэкетиры, налоги.

Проблем будет уйма. Оставишь меня с голым задом и придется идти под венец.

Она сама приблизила к нему губы. Целый год воздержания дал о себе знать. Аида едва не лишилась чувств, когда ощутила между ног настоящую мужскую плоть…

Потом он, как обычно, размечтался. Описывая ей свой двухэтажный особняк, который она никогда не видела, заявил, что они могут даже не расписываться, просто жить в одном доме. А если она захочет, он выстроит ей отдельный дом. У них будет свободный от всяких предрассудков анархический брак.

Аида сама удивилась, когда что-то в ней, считавшееся давным-давно умершим, вдруг ожило и даже появилось незнакомое ощущение возможности счастья.

Так бывает в детстве, когда солнечным воскресным утром ветер колышет занавеску и не надо идти в школу. И главное, мысли на этот раз свободны от коварных замыслов и нет смысла использовать Мадьяра в какой-то новой нечистой игре. Он ей нужен просто как человек. Как мужчина.

Но Иван сам все испортил.

– Зря мы разлеглись! – опомнился он. – Уже полдень, а еще ничего не решено с Борзым! Это легкомыслие! Непростительное для нас легкомыслие!

– Да пусть катится ко всем чертям! Ты же собрался меня везти во Львов.

Туда он не сунется.

– Ну уж нет! Так я это дело не оставлю. Ты должна ему позвонить.

– Куда?

– На дачу.

– А ты выяснил, чья это дача?

– Какая разница? Ты позвонишь и назначишь ему встречу. Ты должна его чем-то заинтриговать. Своим боссом, например. Это неплохо придумано. Главное, не дать ему сейчас уехать из Питера. Короче, звони!

– Ты не слишком торопишься? – сомневалась Аида.

– Все будет о'кей! – подбадривал Иван. – Да, я совсем забыл! Ты должна представиться «шаровой молнией».

– Он меня не примет за идиотку?

– Они тебя только так и называют. И еще, ни в коем случае не упоминай обо мне. А с его молодцами ты сама разделалась.

– Думаешь, поверит?

– После убийства Бампера, он поверит даже в то, что ты ловишь зубами пули! Борзой человек суеверный и приписывает тебе мистическую, сверхъестественную силу.

– Может, и в самом деле что-то есть? – задумчиво произнесла она. – Вчера, например, я была уверена, что эти парни ничего не смогут со мной сделать и что их ждет очень скорый, печальный конец. Глупо, наверно. В конце концов, можно поплатиться за такую жуткую самоуверенность.

Она впервые не скрывала от собеседника своих мыслей и от этого почувствовала такую небывалую легкость во всем теле, что впору было выпорхнуть в окно и запеть как птица.

«Или закаркать», – усмехнулась она про себя, снимая телефонную трубку.

Люди, отягощенные уголовным прошлым, часто встречались на ее пути, и с ними она быстро находила общий язык. Борзой оказался чересчур сговорчивым.

Может, и в самом деле верил в ее сверхъестественность, а вчерашнее происшествие еще больше упрочило его веру?