Удар ниже пояса - [16]

— А что? Не нравится?

— Нет, почему же. Вы как считаете, Валентин Евгеньевич? Хороши будут усы?

Бобров тоже удивился:

— Чего это ты вдруг? У тебя что, были они когда-то?

— Нет, — нехотя сказал Шутиков, поглаживая какую-то редкую, тщедушную поросль у себя под носом. — Сделаю жене сюрприз.

— Ты бы дал ей телеграмму, — посоветовал Ходунов. — А то она без подготовки-то может и не выдержать. Что называется, без слез не взглянешь.

— А, идите вы, — спокойно отреагировал Шутиков. — Вам бы только любой порыв задушить. Безразличен я к вашим инсинуациям. Ну, не дано вам понять. Жалко мне вас.

— Да нам и самим себя жалко, — не отставал Ходунов. — И как это мы не можем этого понять? Ну, ничего, со временем, глядишь, поймем.

Полдня они провели в парке на другой стороне озера. Пообедав по-советски, в номере у Шутикова, и отдохнув, решили прогуляться по набережной.

Оставив позади два моста и старинное, украшенное скульптурами здание электростанции, они пошли вниз по течению Роны. Пройдя небольшой участок набережной, застроенный солидными старинными домами, они подошли к вытянувшемуся вдоль реки на добрый километр громадному современному зданию. Дом этот сильно напоминал океанский лайнер, совершенно неожиданно оказавшийся на берегу стремительной горной реки. Как на настоящем корабле, у этого дома была палуба — грандиозная прогулочная площадка, которая начиналась для верхнего по течению конца дома с уровня первого этажа. Уклон реки на этом участке Роны был очень большим. Дойдя по этой горизонтальной площадке-палубе до конца дома по нагретому солнцем бетону и посмотрев вниз, вдруг обнаруживаешь себя на высоте десятого этажа и видишь далеко внизу покрытую пятнами белой пены голубую Рону.

Спустившись по лестнице в торце этого гигантского дома, троица вышла к мосту. Перейдя узкую улицу, они спустились к уходящей вверх узкой тропинке, по которой Ходунов и повел их. Сначала тропинка шла по пологому склону, но дальше начался уже выступ скалы. Здесь со стороны склона тропинка была огорожена. Аккуратные оцинкованные столбики были забетонированы в скалу, и на них натянута металлическая сетка. Пройдя по тропинке всего метров сто, они оказались на относительно ровной площадке. Изгородь здесь перекрывала проход к уступу, идущему вдоль почти отвесной в этом месте скалы. Тропинка поворачивала и уходила серпантином вверх, где дальше, уже на вершине скального обрыва, была видна часть большого дома. С площадки далеко внизу была видна белая от пены река и громадные валуны, усеивающие её берег с этой стороны. Сквозь листву громадных деревьев, стволы которых шли, казалось, параллельно склону, просматривался и противоположный берег, где была обычная набережная, а за ней большие серые здания какого-то предприятия. А здесь, на этом берегу, везде громоздились отливающие бронзой темные скалы, на фоне которых очень красиво выделялись цветущие кусты.

Неожиданный переход от шумной улицы к этому красивому и тихому уголку дикой природы действовал ошеломляюще.

— Ну, как? — спросил Ходунов. — Впечатляет?

— Да, очень здорово, — сказал Бутиков.

— Похоже, здесь мало кто бывает, — заметил Бобров.

— А мне здесь нравится, — сказал Ходунов. — Я случайно на него наткнулся. Хотел пройти по этому берегу к мосту, который ниже по течению, и пошел по этой тропинке.

— А куда тропинка эта выходит? — спросил Шутиков.

— Да вон, видишь, там край дома торчит? — показал Ходунов. — Этот дом на улице стоит. Магазин рядом. А улица как раз и выходит прямо на мост. Хотите, прогуляемся туда?

— Может, нам поберечь силы для завтрашнего дня? — с сомнением в голосе не то спросил, не то предложил Бобров.

— Все ясно, — засмеялся Ходунов. Он повернулся к Шутикову. — Ты тоже, как я понимаю, за то, чтобы беречь силы. Тогда разворачиваемся к дому.

* * *

Начало заседания было назначено на десять. Но когда в начале десятого Ходунов и его спутники вошли в отделанный мрамором огромный светлый холл, там было уже людно. Основная часть прибывших собралась в небольшую толпу в центре холла.

Ходунов и Бобров с удовольствием включились в традиционный процесс приветствий, представлений, обмена новостями. Здесь, на заседаниях, формировалось это интересное и странное сообщество, возникающее раз в полгода и потом распадающееся, чтобы возникнуть обновленным снова.

Без четверти десять открылись тяжелые двери в большой зал, и все потянулись туда. В зале, у задернутого шторой огромного, во всю стену окна стоял длинный стол президиума и напротив него широкими дугами расположились ряды кресел для делегаций. Таблички с названиями стран стояли в алфавитном порядке. Найдя табличку с надписью «RUSSIAN FEDERATION», Ходунов показал Шутикову на кресло с краю:

— Я сяду в центре, между вами. Ну, как тебе здесь?

— Нормально, — кивнул Шутиков. — Впечатляет. А это что такое?

— Приглашение. Вечером после заседания будет не большая пьянка. Коктейль называется.

— Ужинать, значит, не будем?

— Ты что, думаешь, тебя здесь еще и накормят? Напрасно надеешься. Закуска здесь символическая. В гостинице поедим. О, вот и президиум наш идет.

— А кто открывать будет?

— Заместитель генерального. Вон тот, с седой бородкой. Побудет полчаса на парадной части и уйдет. Ну, теперь смотри и слушай.