Удар молнии - [37]

— Да.

— Стало быть, она не знала, что отец попал в больницу?

— Нет, откуда же.

— Итак, вы поехали в больницу...

— Да.

— А когда вернулись домой?

— Я провела в больнице всю ночь.

— Всю ночь?

— Он ведь был в реанимации, — напомнила миссис Аннунциато.

— Ну хорошо, а утром когда вы вернулись?

— В начале десятого.

— Стало быть, вы не знали, что вашей дочери всю ночь не было дома?

— Нет.

— А ваша мать была дома в ту ночь?

— Да.

— И она ничего не сказала, когда вы вернулись? В том смысле, что Нэнси не было всю ночь?

— Да ведь это не в первый раз.

— То есть как? Вы хотите сказать, что Нэнси, бывало, не возвращалась домой ночью?

— Нынешняя молодежь... — миссис Аннунциато покачала головой. — Когда я была девушкой... да случись такое, отец убил бы меня. Но теперь... — она снова покачала головой.

— Итак, в том, что ваша дочь не вернулась в ту ночь домой, не было ничего необычного?

— Ну, я бы так не сказала. Не то, чтобы это было правилом. Но иногда, верно, случалось. Она говорит... она говорила нам, что останется у подруги. Ну, а там кто знает, подруга или друг? Лучше не спрашивать. В наши времена лучше не спрашивать, не знать. Она была хорошей девочкой, так что лучше не знать.

— И вы точно не знаете этого Кори Макинтайра? Дочь никогда не называла его имени?

— Никогда.

* * *

Из звонка в нью-йоркское представительство журнала «Спортс ЮЭсЭй» на Шестой авеню Карелла уяснил, что в редакции действительно есть такой репортер. Но живет Макинтайр в Лос-Анджелесе и обычно ему поручается обозревать спортивные события, происходящие в южной Калифорнии. Он был, по существу, спецкором. Карелла сказал собеседнику, что расследует дело об убийстве и был бы весьма признателен, если ему дадут адрес и телефон Макинтайра. Его попросили не вешать трубку. Через несколько минут ему сказали, что все в порядке, и выдали интересующую его информацию.

Ну, и что же теперь делать? Допустим, Макинтайр это тот, кого мы ищем. Допустим, он был здесь, в городе, шестого октября, когда кто-то убил Марсию Шаффер, а также тринадцатого октября, когда кто-то, предположительно тот же самый человек, убил Нэнси Аннунциато. Допустим, я позвоню ему и спрошу, где он был в эти дни, а он повесит трубку и сбежит в Мексику или куда-нибудь еще. Классно. Он перелистал свой телефонный справочник и нашел номера полицейского управления Лос-Анджелеса. Набрав нужный номер, он попросил соединить его с отделом расследований.

— Браниган, — послышался голос в трубке.

— Говорит детектив Карелла из Айсолы. Есть проблема.

— Слушаю.

Карелла рассказал об убийствах. Упомянул имя, отмеченное на экземпляре журнала в спальне у Нэнси Аннунциато. Сказал, что этот человек живет в Лос-Анджелесе, добавил, что, если это действительно убийца, телефонный звонок может вспугнуть его. Браниган слушал.

— Так что надо-то? — спросил он наконец. — Ты хочешь, чтобы мы взяли его на себя?

— Мне кажется...

— Положим, мы начнем с визита к нему, — продолжал Браниган. — И положим, этот парень скажет, что в один из этих вечеров он играл в кегли, а мы спросим, с кем он играл, и он назовет имена. Итак, отлично, начали с этого. Далее мы скажем, что отправляемся по адресам этих троих, которых, может, и на свете не существует, а наш герой что в это время делает? Если наш герой действительно убийца, он сбегает в Китай. То есть делает то, чего ты опасаешься. Так зачем же тратить время? Если он действительно убийца, он ведь не скажет нам, что как раз в эти два дня был на Восточном побережье и занимался этими девчонками, так? Особенно, если у него хватит мозгов понять, что у нас нет оснований для его ареста до того, как вы предъявите ему официальное обвинение.

— Я думал, если вы возьметесь за него как следует...

— У вас там есть наш уголовный кодекс, или вы работаете в России? Итак, пошли по новой, мы отправляемся к нему домой, и, оказывается, он не может толком объяснить, где провел эти два вечера, или, может, даже скажет, что был на Восточном побережье, что сомнительно, не такой уж он дурак. С чего это убийца, если он убийца, будет раскалываться перед полицейскими? Но допустим, его объяснения звучат не слишком убедительно. Так себе мясцо, недожаренный гамбургер. А мы просим его пройти с нами в участок, чтобы ответить на наши вопросы. Он надевает шляпу, мы доставляем его сюда, предлагаем присесть, объясняем его конституционные права, ведь это уже не расследование на месте преступления, это уже допрос человека, и формально он находится под юрисдикцией полиции, и мы обязаны ознакомить его с правами. Допустим, он отказывается отвечать на наши вопросы, и это одно из его прав. Что тогда? Думаешь, мы можем обвинить его в убийстве первой степени на основании твоего звонка?

— Так я, разумеется, не думаю.

— И ничего удивительного, потому что поменяйся мы местами, и это я попросил бы тебя заняться каким-нибудь парнем, ты бы сразу понял, на какие неприятности нарываешься, верно? Верховный суд не любит продолжительных допросов и содержания под стражей без права переписки. Если этот парень будет просто молчать, тогда что делать? Держать его, пока ты сам сюда не примчишься? Да мы тут же по уши в дерьмо залезем.