Удар и защита - [51]
…Однажды рота получила приказ: под покровом ночи в условиях бездорожья совершить многокилометровый марш и в указанное время прибыть в район наступления. Шел дождь. Машины пришлось вести в положении «по-боевому». Трудно было через приборы ночного видения различать препятствия. Приходилось ориентироваться на ощупь. От нас, механиков-водителей, требовалось высокое мастерство вождения танков. Дорога лесная, узкая, с глубокими оврагами. Случилось то, чего мы все боялись.
Молодой механик-водитель ефрейтор Михаил Пророк зазевался, и танк застрял, сел на днище. Из-за одного остановилась половина колонны. Командир роты старший лейтенант Владимир Кудрин подбежал к машине, оценил обстановку и сказал:
— Коротаева срочно ко мне!
Подбежал сержант Коротаев. Доложил как положено.
— Видишь? — спросил командир роты.
— Все понятно, товарищ старший лейтенант.
«Нужно обязательно выехать», — приказал себе Михаил.
Ведь обойти эту дорогу нельзя никак, до места прибытия еще километров 10, а времени мало, очень мало. Ловко вскочил Михаил в люк. Включил передачу.
Вперед-назад. Вперед. Снова назад. Кто-то сказал:
— Выедет Коротаев, это для него задача средней сложности. Он не такие препятствия брал.
Повинуясь умелым рукам танкиста, танк, натужно гудя двигателем, словно нехотя, плавно выбрался из западни. Командир роты с облегчением вздохнул:
— Спасибо, товарищ сержант. Теперь по вашему следу пройдут все машины.
В район наступления тогда мы прибыли вовремя.
Вот светлячки впереди идущей машины резко поползли вверх. Мой товарищ, ефрейтор Михаил Пророк, успешно преодолевает подъем. Для меня главное — не отстать. Стараюсь преодолеть этот крутой подъем на возможно высшей передаче. Прибавляю обороты. Оглушительно ревет двигатель, даже помочь ему хочется. Перевожу рычаги управления в первое положение, при этом возрастает сила тяги.
Наконец вершина. Мгновенно возвращаю рычаги в исходное положение и с облегчением вздыхаю.
На этом трудном участке подразделение выдержало заданный ритм марша. Скорость высокая. Разрыва в колонне нет. Знаю, что выдержать предельную скорость на марше в таких условиях нелегко, особенно малоопытным механикам-водителям.
Как же чувствует себя экипаж, следующий за нами? Ведет танк рядовой Александр Качалин — молодой специалист. Для него нынешний марш первое испытание такой трудности. Запрашиваю сержанта Рыжука (командиру сверху виднее):
— Как тридцать восьмой?
— Не отстает. Идет, как на буксире.
Командира, чувствую, радует успех товарищей. Там молодой механик-водитель, зато опытный командир, младший сержант Александр Грузенко. Спокойный, рассудительный, очень требовательный. Не помню случая, чтобы Грузенко погорячился, повысил голос, обидел подчиненного несправедливым упреком. И сейчас младший сержант, конечно, помогает механику советами, зорко следит за маршрутом. Ведут они машину, можно сказать, дуэтом.
Под гусеницами ровный участок. Треугольник — ориентир, обозначавший габариты передней машины, — держать в поле зрения легко. Поглядываю на датчик температуры воды. Она нормальная, в пределах 75–90 °C. Да я и спокоен за температуру воды. Перед выходом на учение проверил регулировку паровоздушного клапана, пробки водяного радиатора, знаю, что, если этот клапан будет работать нечетко, тогда в системе охлаждения образуется накипь. Вследствие этого подскочит температура, снижая этим самым скорость своего танка и колонны.
Вновь приходят мысли о товарищах, с которыми я служу. Сержант Грузенко больше всего любит строевую подготовку, приемы выполняет блестяще.
О рядовом Качалине так не скажешь: для него строевая — сложный предмет. На одном из занятий по строевой подготовке у молодого танкиста никак не получались приемы отдания воинской чести. Осанки молодцеватой нет, рука развернута больше чем нужно… Не удалось к перерыву устранить недостатки. Младший сержант Грузенко и говорит: «Пока не научимся, с плаца не уйдем». Занимались еще час. А позднее на контрольном занятии Качалин получил «хорошо». Такие у меня друзья.
Цифры на шкале спидометра отсчитывают километр за километром. Много уже прошла колонна, хорошо прошла.
Устали ли мы? Сняв объективные показатели, врач наверняка сказал бы: «Устали». Но сами мы этого не ощущаем. Каждого переполняет решимость не снимать ладони с ребристых ручек рычагов еще час, два, пять — сколько нужно.
Часто спрашиваем друг у друга: в чем все-таки отличие человека военного от гражданского? Одни говорят дисциплина, другие — физическая закалка, третьи — бдительность, четвертые — целеустремленность, собранность.
Думается, это готовность в любую минуту действовать по приказу.
За мостом дорога широкая, ровная. Это участок, на котором можно развить самую высокую скорость. Командир роты старший лейтенант Кудрин командует: «Увеличить скорость». Знаю, что разогнать машину — это еще не все. Необходимо сохранить высокую скорость.
Образцы современной формы танкистов.
У неопытных механиков-водителей часто встречается такой недостаток: перейдет на высшую передачу, даст максимальную подачу топлива и считает, что выжимает из машины все. А обороты двигателя падают незаметно, он «не тянет». Но механик замечает это лишь тогда, когда начинает отставать от колонны, когда температура воды и масла поднимается до максимума.
