Удача на «Титанике» - [11]

Олли высовывается далеко за ограждение.

— Кто она?

Бо за шкирку тянет Олли назад.

— Белый призрак к проблемам. Джейми следует избегать ее.

Китайцы нередко с подозрением относились к иностранцам, от которых видели мало хорошего.

— Она прелесть, — заявляет Винк и тут же кидает взгляд на меня. — Могу поспорить, от нее пахнет мармеладом.

Олли вырывается из хватки Бо.

— И маслом.

— С чего вы так решили? — спрашиваю я.

— Джейми говорит, они пахнут лучше всего.

Они определенно хорошо его знают. Мама давала нам печенье с маслом и мармеладом, как только у нас появлялись свободные деньги, что, впрочем, случалось нечасто.

Джейми взбирается по ступенькам не так ловко, как я помню, а так, словно раздумывает над каждой ступенькой. Я поражаюсь тому, как изменилось его тело. Новые мускулы позволяют лучше делать трюки, быстрее двигаться. Акробатика у него в крови, в отличие от меня. Мне всегда приходилось работать вдвое усерднее, особенно после того, как я начала округляться в некоторых местах. Пусть по английским меркам он невысок, не больше пяти футов восьми дюймов[5], в нем есть нечто яркое, привлекающее внимание, в том числе и девушек из первого класса с пуделями.

Он спешит к нам, сияя смуглым золотом скул. Кивает мне.

— Мэм.

Из меня рвется громкий смех, удержать который удается с немалым трудом. Пассажиры первого класса не тратят слов на разговоры с простолюдинами.

— Заводишь новых друзей? — спрашивает его Бо.

Джейми резко одергивает лацканы куртки.

— Мисс Шарлотта Файн из Нью-Йорка.

Мисс Файн[6]? Я фыркаю так резко, что моя вуаль идет волнами. Джейми кидает на меня взгляд, но тут Шарлотта машет ему затянутой в перчатку ручкой, а затем заставляет пуделя помахать черной лапой. Джейми машет в ответ.

— Ее собака соскользнула с палубы, но я успел поймать. Она очень умная. Может просить и притворяться мертвой.

На этот раз мне не удается сдержаться.

— Девушка или собака?

Глаза Джейми — более узкие, чем у меня, но такого же насыщенно-карего цвета, как у мамы, — впиваются в меня. Он пристально смотрит на мою вуаль, но, в отличие от остальных, лицо по другую ее сторону ему знакомо. Знакома форма сердечком, как у него самого, знакома привычка то и дело вздергивать подбородок, словно выглядывая в небе признаки дождя.

Он кривит рот не то в улыбке, не то в гримасе.

— Черт возьми, поверить не могу.

Я поднимаю вуаль, давая возможность ему и его команде рассмотреть, что под ней.

— Придется, Джейми, потому что это я.

5

Пусть мне и не стоит привлекать к себе излишнее внимание, но брата я все равно обнимаю. От знакомого запаха молочного печенья и растоптанной травы, только теперь еще и с нотками угольной пыли, в горле встает ком.

— Как ты? Кидание угля пошло тебе на пользу.

Я шутливо бью его по крепкому плечу.

Несмотря на то что телом он возмужал, лицо у него все еще как у подростка, с правильными чертами и щеками, которые легко умещаются в чашечке ладоней. Он выглядит симпатичным мальчишкой, а я — девчонкой-сорванцом.

— Мне сказали, что ты в E-16, но некто по имени Фонг захлопнул дверь у меня перед носом, и я решила, что тебе все-таки не удалось сесть на корабль и ты понятия не имеешь…

Нелегко связно выражать свои мысли, когда изо всех сил пытаешься не разреветься.

— Прости за это. Фонг — суеверный старый ворчун. Мы поменялись местами, потому что он не хотел в каюту с номером 14.

Китайцы избегают числа четыре, которое на кантонском звучит как «смерть».

— Что ты здесь делаешь, Вал? И почему ты так одета?

— Это долгая история.

Лица его товарищей, стоящих рядом, выражают разную степень недоумения. Олли глазеет в открытую, то и дело прикипая взглядом к короткому вееру перьев на моей шляпке, каким-то чудом пережившему мое рискованное путешествие на борт. Винк, опираясь тонкой ладошкой на спинку скамьи, приподнимается на цыпочках, словно пытается взять меня на мушку, и его выразительные глаза блестят. Бо облокачивается крепким телом на перила, покусывая нижнюю губу. Хмурый или нет, он радует глаз: темные, вразлет брови на чистой коже, настороженный взгляд глаз цвета улуна, заваренного до идеальной крепости.

— Джейми, как вышло, что ты никогда не говорил нам о своей любимой? — выпалил Олли.

Я с громким смешком выпускаю брата из объятий. Джейми шлепает меня по спине сильнее, чем следовало бы.

— Парни, это Валора. Моя сестра-двойняшка. Поэтому, чтоб ни у кого никаких мыслишек даже не мелькало, она недоступна.

Винк и Олли хихикают, доказывая, что беспокойство у Джейми вызывают явно не они. Бо пристально смотрит на мостик, словно до меня ему и дела никакого нет.

Олли скрещивает тощие ручонки на груди.

— Почему ты никогда не говорил, что у тебя есть двойняшка?

— А что, обо мне никто не знает?

Да, как ножом по сердцу. Теперь уже я скрещиваю руки.

— А еще ты никогда не говорил нам, что богат.

Винк вытягивает палец и трогает кружево на моем рукаве.

Джейми шлепает его по руке.

— Этого мы зовем Винк. Он часто моргает, но мимо него и муха не пролетит.

Винк выпячивает худосочную грудь и задирает нос.

— А этот энергичный товарищ — Оливер. Когда я его впервые встретил, он и двух слов связать не мог, а теперь нам никак не удается заставить его умолкнуть.