Удача любит смелых - [104]

Я с трудом сохранил невозмутимое каменное лицо. Увидел, что лицо десантника, прекрасно уловившего момент, начало расплываться в широкой улыбке и пнул его в голень подошвой кроссовка. Удар под столом прошел незамеченным. Десантник сразу прекратил лыбиться и страдальчески скривился. Дернулся вперед, потянувшись рукой к ушибленному месту, но глянул на меня и сдержался. Хозяин и его боевики ничего не заметили. Тенгиз увлеченно слушал песню, наслаждаясь каждым моментом. Абрек подпевал, дирижируя бокалом вина. Даже тощий с холодными глазами на пару минут отвлекся от изучения наших физиономий, переместив взор в телевизор.

Застолье, под веселую беседу и культовое советское кино, продолжалось. Я старался не напиваться. Пару раз, пришлось выпить до дна взятый из рук хозяина рог вина. В большинстве случаев, после громогласных и цветистых кавказских тостов, делал вид, что наслаждаюсь спиртным, касаясь губами сладкой вишневой жидкости, плещущейся в бокалах. На еду особо не налегал, хотя просто глаза разбежались, когда увидел всё это великолепие, приготовленное умелым поваром, после наших плесканий в бассейне. Сразу возникло впечатление, что коммунизм уже наступил. Правда, для отдельных, очень предприимчивых личностей. Чего здесь только не было. Я даже все блюда не смог попробовать. Бутерброды с красной рыбой, балык, салями, темно-бордовые кусочки бастурмы, сочная тушеная телятина в томатном соусе, называемая Тенгизом чашушули. В тарелки гостей хлебосольный хозяин собственноручно наложил большой ложкой горки оджахури, чем-то напоминающее наше жаркое, затем протянул нам плетеную корзину с горячими лепешками с адыгейским сыром — хачапури по-имеретински. На большом подносе лежали блинчики с красной икрой. Присутствовала и черная: в отдельных хрустальных вазочках.

Только разнообразных салатов на огромном столе было явно больше десятка — с фасолью и говядиной, орехами и овощами, крупными, нарезанными дольками ярко-красных помидоров, соседствующими с тоненькими стружками огурцов. Опытным взглядом среди этого изобилия блюд я смог разглядеть маринованную красную капусту и морковку по-корейски.

Но главным яством стола стал, естественно, шашлык. Небольшой полненький человек принес большое блюдо, на котором лежали огромные золотисто-коричневые куски мяса, истекающие паром с таким умопомрачительным запахом, что мы с Ашотом чуть не подавились собственной слюной. Как сказал Тенгиз, к нашему приезду вырезку телятины мариновали в специально подобранных специях, чтобы достичь нужной вкусовой гаммы.

Под конец банкета Олег и Ашот еле ворочали языками. Я, употребивший не так много еды и вина, чувствовал себя лучше. Гурам, как и заявлял, наотрез отказался от спиртного и ел мало. У меня создалось впечатление, что присматривал за Ашотом, выполняя поручение Левона.

После традиционного чаепития, нас быстро развели по комнатам. Нас с Ашотом поселили в гостевых апартаментах на втором этаже, состоящих из спальни с раздельными кроватями, балкончика и собственного санузла. Там мы благополучно уснули, развалившись на мягких кроватях, под падающими из окна теплыми лучами заходящего вечернего солнца.

А утром, позавтракав, попрощались с Тенгизом и Абреком, забрали у бородатого Махмуда «стечкин» Гурама и выехали в Кировакан.

Разговаривать, после сытной трапезы не хотелось, и первые полчаса пути мы проделали в молчании. Олег управлял машиной, Гурам, устроившийся рядом с водителем, дремал. Мы с Ашотом рассматривали, проносящиеся в окнах виды.

Смутное ощущение, как будто забыл о чем-то, упустил что-то жизненно важное, будоражило душу. Я мучительно напрягался, пытаясь поймать ускользающий тревожный образ, тень мысли, бесформенной серой дымкой растворившейся в подсознании, но ничего не добился.

— Слушай, я спросить, хочу, да, — голос Ашота прервал мои терзания.

— Спрашивай, — согласился я.

— Как думаешь, мы правильно сделали, что послушали деда и приехали к Тенгизу без подарка? — похоже, что этот вопрос тревожил товарища.

— Абсолютно правильно, — улыбнулся я. — Левон Суренович же тебе всё на пальцах разъяснил. К Абхазу каждый цеховик и деловой подкатывает с подарком, чтобы решить вопросы. Он уже привык, что к нему идут с подношениями и изначально относится ко всем просителям высокомерно, ставя их ниже себя. А тут я его спас, Лысого обезвредил, и вдобавок вместе с тобою подарок вручаю. Это лишнее в такой ситуации. Во-первых, ставлю нас на один уровень с барыгами-просителями. Во-вторых, мягко давлю на него, с учетом того, что Абхаз мне обязан и дружит с твоим дедом. Если подарок примет, отказать уже будет неудобно. В-третьих, это может быть воспринято, как очередной подхалимаж, желание выслужиться и купить доброе отношение вора. А значит, его отношение, хотя он и внешне может этого не показать, изменится к худшему. Подхалимов и лизоблюдов не любит никто. Дед правильно сказал: лучше дело с Абхазом сделать, а потом подарок вручить, когда ответная услуга сработает. Левон Суренович к тому времени подберет антикварный кинжал, чашу или другую старинную вещь. Абхаз такое обожает. Выглядеть презент будет, как искренняя благодарность за уже оказанную услугу. А значит и отношение к нему будет абсолютно другим. Не как к подарку от просителей, а как к искренней благодарности за помощь. Так что, слушай деда внимательно и впитывай мудрость предка, пока есть такая возможность.