Учитель и Ученик: суперагенты Альфред Редль и Адольф Гитлер - [132]

».[739]

«Из 55 000 членов 1923 года НСДАП сумела к концу 1925 года привлечь в свои ряды примерно половину, двумя годами позже их стало 100 000».[740]

Но в то же время прояснялось, что успехи национал-социализма уходят, казалось бы, в безвозвратное прошлое: с 1925 года в Германии восстанавливалась нормальная экономическая ситуация.

Уже первые шаги воссозданной Гитлером партии продемонстрировали ничтожность ее практического влияния: ядро нацистского движения сохранялось и даже наращивалось, но к нему перестали прислушиваться извне. Генерал Эрих фон Людендорф, выступавший партнером нацистов во время путча в ноябре 1923 года, а в апреле 1925 поддержанный ими на общегерманских президентских выборах, «не набрал даже одного процента голосов».[741]

Выход «Майн Кампф» и энергичная деятельность самого Гитлера, несомненно, способствовали затем росту популярности НСДАП, но Гитлер был лишен возможности использовать основной свой пропагандистский дар: в Баварии и в большинстве других германских земель в последующие годы действовал запрет на его публичные выступления.[742]

Далее популярность Гитлера и его книги продолжали катиться все ниже и ниже — это определялось дальнейшим укреплением всей экономической ситуации в Германии: «В 1928 году доходы населения превысили уровень 1913 года почти на 20 %, значительно улучшилось социальное положение, а количество безработных сократилось примерно до 400 000 человек».[743]

Понятно, что экстремизм выходил из моды: «О вере в необратимость улучшений жизни в Германии и недооценке роли НСДАП свидетельствовало принятое весной 1927 года правительствами Саксонии и Баварии решение об отмене запрета на выступления вождя партии».[744] После выборов 1928 года этот запрет был отменен и в других землях.[745]

«10 декабря 1926 года выходит 2-й том «Майн Кампф», но и тут автор остается без ожидавшегося шумного успеха. Если 1-й том был продан в 1925 году в количестве почти 10 000, а год спустя к ним добавилось еще около 7 000, то в 1927 году оба тома находят только 5 607 покупателей, а в 1928 году и того меньше — всего лишь 3 015».[746]

В мае 1928 года НСДАП получила на выборах в Рейхстаг всего 810 тысяч голосов, хотя и завоевала при этом 12 парламентских мест из 491.[747]

Затем популярность Гитлера и НСДАП и вовсе упали практически до нуля.

Внезапный экономический кризис всей капиталистической системы, угрозой прихода которого был некоторый экономический застой, замаячивший с начала 1929 года, разразился крахом Нью-Йоркской биржи 24 октября 1929 и возродил своими последствиями политическую активность и популярность всех экстремистских движений по всему Западному миру.

«За 1929-33 объем производства [германской промышленности] сократился наполовину. После краха ряда крупнейших банков правительство Германии в мае 1931 приняло решение закрыть все банки».[748]

Численность безработных в Германии подскочила до 6 миллионов в 1932 году![749]

Все это и реанимировало Гитлера и гитлеризм.

Но стало это очевидным далеко не сразу осенью 1929, а все же несколько позднее.

Сам Гитлер вполне мог посчитать в начале 1929 года, что его политические успехи ушли в прошлое — и дальше с этим будет все хуже и хуже. Он мог, как тогда казалось, так и остаться до конца жизни политической фигурой второго-третьего ряда — или каким-то радикальным образом должен был изменить весь род своей деятельности и занятий. Возможно, что он уже сам посчитал себя политическим трупом, хотя никогда не позволял себе высказываться подобным образом. Такой пессимистической оценке должно было послужить и весьма серьезное дополнительное обстоятельство, так и оставшееся в секрете — об этом немного ниже.

В то же время именно тогда проявились два существенных фактора: во-первых, относительная популярность «Майн Кампф» в предшествующие годы создала ему имидж достаточно процветающего писателя, а не бедствующего графомана; во-вторых, его собственные партийные друзья, также разочарованные в общих политических успехах, уже не столь ревностно присматривали за Гитлером и друг за другом — и им уже не могли приходить в головы в 1928–1929 годах прежние подозрения, что он растрачивает на себя партийную кассу или пользуется услугами тайных доброжелателей — ни того, ни другого теперь просто быть не могло!

В рядах сторонников Гитлера царило уныние: Рем даже уехал в 1928 году служить инструктором-наемником в Боливию, и был вызван Гитлером обратно лишь осенью 1930 года — когда отряды СА стали выходить из повиновения Гитлера.[750]

Именно в 1928–1929 годах Гитлер и мог позволить себе извлечь на свет Божий значительные деньги абсолютно неизвестного происхождения и, почти не таясь, потратить их на разумные с обывательской точки зрения приобретения, уже не вызвавшие ни тогда, ни позже никакого нездорового интереса. «В течение 1929 года из его бумаг внезапно исчезли упоминания о процентах по долгам и долговым обязательствам, — а долги были немалые»![751]

Тогда же Гитлер обзавелся роскошной квартирой в Мюнхене и приобрел виллу в Альпах — в Обезальцберге близ Берхтесгадена, на всякий случай оформленную на имя его старшей сестры Ангелы; с сестрами Гитлер постепенно восстановил отношения, начиная с 1920 года.