Ученые досуги Наф-Нафа - [145]
При отсутствии контроля со стороны социума и государства в «генетическом резерве» накапливается «генетический мусор». При достижении «критической массы» вспыхивают лавинообразные процессы социально-психологических заболеваний, в конечном итоге сильно сокращающих популяцию, особенно ее «замусоренную часть», сколько бы медицина ни пыталась их излечить. Deest remedii locus, ubi, quae vitia fuerunt, mores fiunt[250]. Излишек «генетического резерва» может оказаться вреднее чем его недостаток. Очевидно пропорция существует на уровне когда наработанный «группой риска» иммунитет смог усвоиться большей частью популяции без соответствующей передачи этой же части сопутствующих генетических заболеваний. То есть «разведен» в малых концентрациях в «здоровой части общества». Не более 10 и не менее 1 процента.
Пропорция легко исчисляется: Четыре поколения необходимые для «первичного» приспособления человека к новым условиям (примерно 80-100 лет) дают «стартовые» 6,25 %. Пропорция такова: разбавление признака вдвое (первое поколение) — 12,5 %, второе — 25 %, третье — 50 %, четвертое — 100 %. Приобретенное изменение разбавляется в 16 раз, делая маловероятным перекрещивание одинаковых признаков у потомства. На окончательное закрепление признака (так называемый «переход приобретенного гена от мужской к женской части популяции») требуется примерно 500 лет или 20–25 поколений.
В демографии «люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией» проходят по графе «бесплодные». До 10 % бесплодия компенсируется приростом потомства остальных 90 %. Стоит доле бесплодных приблизится к 16 %, как они поглотят весь необходимый прирост численности популяции, которая сможет только воспроизводить себя, но не увеличиваться. Поскольку к «бесплодным» добавляются «истинные бесплодные» (по физиологическим причинам, для большинства их которых отсутствие детей — драма), обязательная доля детской смертности, потерь репродуктивной части популяции от смертельных заболеваний и несчастных случаев.
В рамках этой гипотезы вспышки алкоголизма, наркомании, гомосексуализма, патологического пристрастия к азартным играм, преступности с последующими репрессивными мерами против них есть стохастический процесс «поиска пропорции» пропорции между «больной» и «здоровой» частью общества. Вновь парадокс: поощрение больных в стратегической перспективе приводит к оздоровлению популяции.
Но приводит через кризис, чреватый полной деградацией социума, государства, цивилизации. К сожалению и в случае диктатуры и в случае либерального правления процессы генного балансирования протекают драматически и даже трагически. Гипертрофия той или иной части общества, их стремительный непропорциональный рост тоже можно назвать своеобразным заболеванием общественного организма. «Здоровая нация» лишь краткий миг баланса при переходе от одной крайности к другой.
Даже такое здоровье может сослужить нации дурную службу. Открытия в биологии и фармацевтике конца ХIХ начала ХХ века, скачек медицины и санитарии резко снизили смертность от «традиционных» причин[251], а показатели «новых причин смертности» хоть и поползли вверх, но поначалу не столь резко.
Европа сделала невероятный демографический скачек с 180 миллионов в 1800 году к 460 миллионам в 1914-м[252]. Не считая более 100 миллионов эмигрантов, выехавших за столетие в Новый Свет, в колонии и в Россию. Сегодня «Большая Европа» исчисляется в 550 миллионов жителей, причем прирост населения последних 2–3 десятилетий происходит в основном за счет мигрантов из стран Третьего мира. ХХ век оказался страшным испытанием.
Когда нисходящие и восходящие линии причин смертности пересеклись, наступил пик «мирового здоровья» поскольку вал медицинских достижений наложился на генетически крепкую популяцию. Здоровье просто брызжало из людей. Повсеместно расцвели гимнастические клубы, зародилось сокольское движение. Мода на спорт привела к возрождению Олимпиад, в свою очередь давших новый виток массового увлечения физкультурой.
Место чахоточного поэта занял образ пышущего здоровьем крепыша, не выпускающего сигары изо рта, постоянно пропускающего стаканчики крепкого, и не пропускающего ни одной юбки, поскольку потенция ого-го-го! Обязательно занимающийся «делом для настоящих мужчин»: войной или охотой, рыбалкой в открытом море, автогонками, боксом и прочими жесткими и жестокими видами спорта. Конечно это молодой Хемингуэй которому с 20-х годов ХХ века подражало полмира. Популярность его образа означала появление большого количества молодых, здоровых, амбициозных людей. Этот взрыв Ортега-и-Гассет назвал «взрывом жизни».
Размножилась молодая поросль, ей явно не хватало мест в жизни. Толпы молодежи явились благодатной почвой для посева различных идеологий, стали людским ресурсом из которого черпали пушечное мясо для двух мировых воин, в которых новые поколения доказывали свое право на место под солнцем. Молодежь остро чувствовала все противоречия этого мира и реагировала на них самым «здоровым образом»: участием в войнах и революциях.
Последним натиском размножившейся молодежи можно назвать «революции послевоенных бэби-бумеров» полыхавшие в 60-е, причем независимо от строя: от хунвейбинов до символа «пражской весны» Палаха, от хиппи до бунтарей на улицах Парижа или Мехико.
В книге на основе результатов анализа ряда источников предпринята попытка осмысления нынешнего состояния и перспектив развития такого классического вида вооружения, как основной боевой танк.Материал рассчитан на специалистов в области истории военной техники, а также на широкий круг читателей, интересующихся вопросами современных международных отношений.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.