Ученик убийцы - [67]

Театр «Ориент». Холборн. Лондон. 1898

Прежде чем покинуть «Ориент» и отправиться на поиски Таранов, Гаррик удостоверился, что все его наличные по-прежнему спрятаны в стальном сейфе под дирижерским пультом в оркестровой яме. Было бы крайне унизительно вернуться сюда, сбросив трупы Персивала и его закадычных подельничков в Темзу, и обнаружить, что они разграбили тайник еще до его прибытия.

Затем Гаррик свалил все три тела на тележку во внутреннем дворе и совершил краткий вояж через низинные болота до Собачьего острова, где избавился от груза.

«Пусть рыбы жируют», – подумал он, когда его мрачная ноша скрылась под мутной водой.

Теперь, когда с грязной работой на сегодня покончено, можно было заняться и более важными делами. В частности, выяснить, кто нанял Таранов и заказал им его убрать. Был один человек, который наверняка мог ответить на эти вопросы, и Гаррик точно знал, где его следует искать.

«Тайное Логово. Разве не так Тараны называют свой разбойничий притон?»

Как будто он и впрямь был где-то спрятан. И как будто каждый бобби[21] в Лондоне не знал его точного адреса. Как будто все до единого констебли не растягивали свои патрульные маршруты на целые мили, лишь бы только случайно не забрести в квартал, где хозяйничают Тараны.

«Итак, нетайное Тайное Логово. Следующий пункт назначения Красной Перчатки».

Солнце уже опускалось за шпили, когда Гаррик взял себе кружку кофе у торговца в конце Оксфорд-стрит, как делал обычно. Однако теперь, когда он успел распробовать кофе двадцать первого века, мутная жидкость, похожая на трюмную воду, показалась ему недостойной истинного ирландца, и Гаррик выплеснул всю кружку на мостовую, дав себе слово закупать кофе исключительно в будущем.

Неудачный напиток слегка подпортил ему настроение, но ненадолго, а воспоминание о том, как артистично он разобрался с теми тремя Таранами, которые осмелились вломиться в его любимый театр, снова развеселило его.

«Я действовал совершенно правильно, – решил он. – Злодеи явились убить меня, но я их победил».

Подобные самооправдания были необычны для Гаррика, и он принялся раздувать в себе жар праведного гнева.

«Око за око» – так сказано в Писании, – подумал фокусник, в который раз проигнорировав Новый Завет: «подставлять другую щеку» совершенно не входило в его намерения.

Улица Хэймаркет и в дневное время была весьма оживленной, в значительной мере благодаря необычно большому количеству питейных заведений, однако восход луны оказывал на нее еще более сильное действие, нежели на одержимых ликантропией.

Первыми признаками оживления являлись жаровни, которые выставляли прямо на мостовую, но зажигали не раньше, чем вокруг них собирались с полдюжины гуляк, потягивающих джин и покуривающих вонючие дымные сигары. Следом, привлеченные дымящими жаровнями, стекались всякие праздношатающиеся бездельники и игроки, а там и прочий сброд, с единственной целью напиться и предаться незаконному азарту и шулерству, пока не минула ночь.

Обычно Гаррик считал себя слишком рафинированным джентльменом, чтобы посещать Хэймаркет после заката, однако необходимость диктует свои условия. Если уж он хочет добиться, чтобы контракт на его голову был отменен, значит, ему придется посетить короля в его обшарпанном дворце.

К тому времени, когда он дошагал до Мошеннического тупика, это место было уже полностью во власти полуночников. Избыток мускульной силы возле двойных дверей Тайного Логова зашкаливал, понтеры и просто зрители толпились в очереди, чтобы оказаться поближе к рингу, на котором Тараны устраивали свои знаменитые поединки, где в темное время суток можно было полюбоваться на экзотических боксеров, бойцовых псов, петухов, а иногда, в особо интересных случаях, на карлика и маленького медведя из Австралии.

«Сейчас побеседовать с Отто Маларки не получится, – понял Гаррик. – Даже человеку с моими талантами нечего и надеяться пробиться через всю эту армию. Но ничего. Мое время придет».

От цели его прихода Гаррика неожиданно отвлекла знакомая фигура, которая слонялась от одной жаровни к другой, выпрашивая глоточек джина у отребья, гревшего возле углей замерзшие руки. Когда-то она была ему полезна, поставляя разнообразные сведения.

«Лэйси Боггс. Моя певчая птичка из Вест-Энда».

Роль Лэйси Боггс заключалась в том, чтобы отвлекать расходящихся из театров подвыпивших мужчин песенками, пока ее напарник незаметно обчищал их карманы. Однако этот трюк перестал приносить такой доход с тех пор, как однажды Лэйси пришлось провести лето за казенный счет в тюремной камере, откуда она вышла, сменив часть своих родных зубов на деревянный протез.

Гаррик ухватил Лэйси за локоть и подтолкнул к газовому уличному фонарю, так что ее затылок с гулом ударился о фонарный столб.

– Эй, к чему такие грубости? – запротестовала она. – Держи свои руки при себе, пока я не превратила их в плевательницу, приятель!

Однако возмущение на ее лице мгновенно сменилось страхом, как только Лэйси увидела лицо того, чьим рукам она только что угрожала.

– О, мистер Гаррик, к вам это не относится. Вы можете грубить сколько вам угодно, я знаю, что вы человек безобидный.